На перекрестке улиц Лазо и Суворова — подбитый грузовик. Точнее — грузовик всмятку. Поделом. На нем «румыны» из подразделения ОПО-Новцев (отряды полиции особого назначения) въехали в Бендеры. Но не выехали. Наши БТРы и танк расстреляли подлую машину.
Во дворе дома на улице Советской — свежая могила. На куске фанеры надпись: «Кузнец. М. Погиб 20.06.1992». Проходя по двору, замечаем нескольких стариков. Они рассказывают нам, что погибший — старик 70 лет, «румынский» снаряд влетел ему прямо в комнату. Похоронили во дворе, потому что кладбище находится в части города, оккупированной «румынами». Узнаем, что газа в домах нет и воды нет. Самая разговорчивая, Тереза Аркадьевна, «бабка Зоя», как она себя называет, высказывает всеобщее возмущение кишиневским телевидением, программой «Месаджер». «Хоть бы заткнули им рот, ну что ж они пакостят, хоть бы долю правды сказали». Во дворе множество кошек. «Хозяева уехали, кошек бросили, — объясняет «бабка Зоя». — А мы, старики, решили не уезжать. У нас тут вся жизнь прошла. Почему Россия не вступится за нас?» Из подъезда выходит, стесняясь, маленький мальчик. Саша остался с бабушкой, отец на фронте, недалеко отсюда. Фронт проходит по телу города, разрезая его глубоко рваною раной. Как в Сталинграде.
Встречающиеся нам БТРы, БМРы, БРДМы и танки все украшены надписями. Основная тема — месть за погибших товарищей: «За Колю Белана!», «За Вову Полянского!», «За погибших ребят!», «За родные Бендеры!» И надписи покрепче: «Хера Снегуру и Косташу!» (Косташ — военный министр Молдовы), «Смерть румынам!» С 19 июня 1992 года наша приднестровская сторона потеряла 680 человек. Это большие потери для республики с населением в 740 тысяч человек. Я без колебаний пишу «наша сторона», потому что она моя. Потому что мне дороги ценности, которые защищают эти люди. Знаменательно, что именно в Приднестровье многонациональное население поднялось против кишиневского национализма, приготавливающегося сдать страну Румынии. Первыми (но я уверен, не последними) воспротивились приднестровцы безумию злобного местного национализма вооруженным путем. Почему не произошло этого в Эстонии или Латвии, где «инородные» населения не менее многочисленны, чем в Приднестровье? Ответа на вопрос у меня нет. Но следует понимать, что ПМР — наша Испания. Наша героическая маленькая Испания. Наша гордость. Если бы ПМР не существовало, советский, российский человек должен был бы презирать себя. Но съехались под благородное знамя мятежной республики самые храбрые российские люди из Москвы, с Дона, из Ленинграда, из Прибалтики. И с полным правом при выезде из Бендер на бетонных плитах заграждения начертано: «Смерть румынским полицаям! Дальше вы не пройдете! Отстоим родину ПМР!»
