…Некоторое время я спал с молодой женщиной, с матерью двоих детей, она работала диспетчером в ЖЭКЕ. Она была вся такая изумленная, неразговорчивая, но ласковая. Ей снились странные сны о том, как она одна сидит на каком-то шестке посреди огромного океана. Конечно, ее звали Люда. Однажды мы целую ночь смотрели в постели оперу «Вий» и там еще гроб летал ужасно. Даже страшно было. Чтоб было нестрашно, мы с ней совокуплялись. Она была хорошая и добрая. Ходила в кожаной шоколадного цвета исцарапанной куртке и в юбке. Муж у нее (бывший) почему-то был фашист.
Она мне нравилась. Я отрывал ее у детей. Где-то там сидели ее дети с ее старушкой-матерью, бедняги, не представляя, что их мамочку какой-то странный тип гладит сейчас по белой прозрачной попе. Как-то я взял ее с собой на торжество в Дом молодежи. Тогда я еще ходил на такие тусовки. Помню, что Хакамада метала там дротик, а Жириновский прыгал в длину. В холле на ступенях меня и Люду атаковали телекамеры и фотографы. Она очень смутилась. «Кто Ваша девушка?» — спросили журналисты. «Я диспетчер в ЖЭКЕ», — честно сказала Люда. Все были шокированы, но думаю не поверили и понимающе заулыбались. Я расстался с Людой только потому что влюбился в Лизу.
…А то еще спал с курьершей из одного модного журнала. Она ездила на мотоцикле, была наголо обрита, колечки и звездочки по всему лицу, в носу тоже. Здоровенная девка, руки красноватые. Шлем в руке, — кожаные штаны, короткая куртка — такой она впервые предстала передо мной. Голос у нее был хриплый, сама она была из какой-то дальней Московской области. В общем то, что я люблю. Руки шершавые и холодные. Молоденькая как зеленой яблоко. Однажды, наступило лето, — она пришла в коротеньком белом платье в черный горох. Платье тесное, коленки торчат, руки висят красные, просто класс, а не девчонка! Глаза серые круглые, реснички повыдергивала от психопатства. Она себя называла IRA, как Ирландская Республиканская Армия, с ударением на А. на нее у меня просто рук нехватало, шел 95-й год и у меня было полным-полно девушек, я их набрал столько, что не способен был справиться.
В то время меня одолевали мысли председателя партии НБП, нормально ли это, то что я живу такой вот грешной жизнью, короче говоря, что все эти девочки, вон Ленин ведь был другой?.. Можно сказать аскет, подруга — Крупская, до этого правда была странная свободная женщина Инесса Арманд, о которой он плакал, когда она умерла потом от тифа в 1920-ом.
