Тиффани, всё ещё красная от стыда и злости, потащила книгу вниз, на ходу срывая с неё паутину. Некоторые нити паутины лопались со звонким «тиньк!», и пыль сыпалась с обреза. Когда Тиффани открыла книгу, со страниц пахнуло чем-то древним и пергаментным, как от госпожи Вероломны. Название и имя автора на обложке были вытиснены золотом, уже почти облупившимся: «Вьюркоу. Древняя и классическая мифология». Тут и там лежали многочисленные закладки.
— Страницы восемнадцать-девятнадцать, — сказала госпожа Вероломна, не поворачивая головы.
Тиффани нашла нужное место в книге.
— «Танец Времён Гада»? — с удивлением прочла она. — Тут, наверное, должно быть «Танец Времён Года»…
— К несчастью, автор этого живописного шедевра, дон Вейзен де Йойо, не был столь искусен в чистописании, как в живописи, — пояснила госпожа Вероломна. — Буквы почему-то его смущали. Я заметила, ты сперва обратила внимание на подпись, а не на картинку. Книжный ребёнок.
Рисунки были… странные. Тиффани никогда не видела маскарадных костюмов, такие развлечения были её семье не по карману, но она о них читала и теперь, увидев рисунок, подумала, что примерно так их себе и представляла.
На картинке были изображены мужчина и женщина, или, по крайней мере, существа, выглядевшие как мужчина и женщина. Рядом с женщиной была подпись: «Лето». Она была высокая, светловолосая и вообще прекрасная. Тиффани с её каштановыми волосами и небольшим ростом невзлюбила её с первого взгляда. В руках красавица держала корзину в форме витой раковины или рога, полную плодов.
Мужчина, подписанный «Зима», был старым, седым и согбенным. В его бороде блестели сосульки.
— А эт’, ясно дело, и есть Зимовей, — заявил Явор Заядло, взобравшись на страницу. — Дед Морозный.
— Это он? Да он выглядит так, будто ему сто лет в обед! — поразилась Тиффани.
— Совсем юнец, да? — осклабилась госпожа Вероломна.
— Ты токо не давай ему тя чмокнуть, а то нос посинеет и отвалится! — жизнерадостно посоветовал Туп Вулли.
— Не смей мне такого говорить, Туп Вулли! — прикрикнула на него Тиффани.
— Дык я ж просто пытнался тя подободрить, — стушевался он.
— Разумеется, рисунок отражает лишь восприятие художника, — сказала старая ведьма.
— Что это значит? — спросила Тиффани, разглядывая картинку.
Она не сомневалась: рисунок врёт. Зимовей совсем не такой.
— Что рисовальщик всё выдумал, — вмешался Билли Мордаст. — Он ведь не видал Зимовея, куда ему… Зимовея вообще никто в глазья не видел.
