– Дорогая, вы совсем не пьете и опять побледнели, – заметила миссис Брендел, посмотрев на меня. – Похоже, вы не собираетесь глотнуть ни капли eau de vie, и в таком случае вам надо глотнуть свежего ночного воздуха. Море успокоилось – шторм, вероятно, прошел. Вы не против пройтись по палубе?
– Замечательная идея, – согласилась я.
Мы вышли на палубу, где нас окутала бархатная ночная темнота. Воздух заметно потеплел. Чувствовалось, что мы приближаемся к южным широтам. После английской сырости и мрака я мечтала о ярком солнце.
Миссис Брендел взяла меня под руку, и мы стали прогуливаться под звездами. Она вернулась к своим воспоминаниям, уже хорошо мне знакомым:
– Кораблекрушение произошло ночью. Было холодно, но очень красиво, все небо в звездах…
Я пропускала ее излияния мимо ушей, думая о последних минутах жизни Джины Тревельян и пытаясь представить себе, что она чувствовала в эти мгновения. Неясны были также практические аспекты расследования. Если оно будет проводиться, то каким государством? Чьей юрисдикции подлежит это дело – Португалии, какой-нибудь африканской страны, – или же океан – это ничья земля, своего рода лимб между двумя мирами?
– Вы что-то опять притихли, дорогая, – обратилась ко мне миссис Брендел, высвободив мою руку. – Простите меня, я, наверное, утомила вас своей болтовней.
– Нет-нет, все это очень интересно, и мне очень хотелось бы еще послушать про ту ночь и про то, как вы потеряли имущество. Но, признаюсь, я невольно задумалась о смерти миссис Тревельян.
– И что же вы об этом думаете?
Я начала объяснять ей, что меня заботит, но перед нами выросла фигура высокого темноволосого мужчины. При свете палубного фонаря мы увидели, что это Гай Тревельян и он с трудом сдерживает гнев. Миссис Брендел остановилась и сочувственно коснулась рукой его плеча.
– Да что такое с женщинами? – проворчал он, смахнув ее руку.
– Гай, вы, конечно, ужасно расстроены, но…
– И чем же, по-вашему?.. И моя мать не лучше. Да все вы такие, – заявил он, сердито взглянув на меня.
– Гай, я вас не понимаю, – произнесла миссис Брендел.
– Поймете со временем. Рано или поздно все это прояснится до конца. И про кобру, и про гималайскую медведицу, и про скво из племени гуронов или чокто[6].
– Что все это значит, Гай? Вы меня пугаете. Может быть, вам надо обратиться к врачу?
– Я только что виделся с ним, он дал успокоительное – не мне, а Хелен.
– Это очень разумно, полагаю. Наверняка утром, когда она проснется, ей все представится в другом свете. Это был страшный удар для вас обоих.
