Но сейчас он словно сторожит какой-то проблеск вдалеке – похож ли тот на отражение молнии в облаке? Хартс, Морден и Суффолк погибли, остались только их имена.
Сингх снова сконцентрировал взгляд на коробке взрывателя и начал мысленно поворачивать его, проигрывая логически допустимые возможности. Потом вновь привел его в горизонтальное положение.
Открутил запальный стакан взрывателя, склонившись и прислонив к нему ухо, чтобы услышать, царапнет ли медный проводок. Нет даже слабенького щелчка. Стакан отделился от остальной части механизма в полной тишине.
Осторожно освободил лапки часового механизма и положил его на траву. Затем взял трубку кармана взрывателя и уставился на нее снова, но опять ничего не увидел.
Собрался и ее положить на траву, но помедлил и еще раз посмотрел при ярком свете. Для глаз ничего особенного. А вес? Никогда бы, право, и не подумал о весе, разгадывая секрет. Обычно все, что они делали – слушали или смотрели.
Осторожно повернул трубку, и вес скользнул к отверстию. Там был второй запальный стакан. Отдельный блок. Он-то и обрекал на неудачу любую попытку традиционного подхода к обезвреживанию такой бомбы.
Вытряхнул стакан-детонатор из трубки и развинтил его. Бело-зеленая вспышка, щелчок – и второй детонатор мертв. Положил его рядом с другими частями на траву. А сам пошел к джипу.
– Там был второй детонатор, – пробормотал он. – Мне здорово повезло, когда удалось вытащить сразу все провода. Позвоните в штаб и узнайте, есть ли еще такие бомбы.
Он остался у джипа один, поставил скамейку и попросил, чтобы еще раз зажгли электрическую дугу. Склонился, взял три части – часовой механизм и два стакана – и положил на скамейку, в полуметре друг от друга.
Было холодно, изо рта вырывался пар.
Сингх поднял глаза. Вдали солдаты все еще извлекали взрывчатое вещество из корпуса бомбы.
Он быстро написал несколько фраз на листке и передал офицеру. Конечно, тот ничего не понял в записях сразу, но если с Сингхом что-нибудь случится, у них, по крайней мере, будет информация.
«Если солнечные лучи освещают комнату, в которой горит огонь, он станет невидимым». Он любил лорда Суффолка и его странные изречения. Но сейчас его здесь не было, вся ответственность лежала на Сингхе. Это означало, что только он может разобраться в новой конструкции бомб; от него зависела жизнь целого города. Такое же чувство ответственности было у лорда Суффолка – он это понял сейчас. Именно оно выработало необходимость записывать все подробно, когда он «колдовал» над новой бомбой. Его никогда не интересовала борьба за власть. Он чувствовал себя неуютно в кабинетном обсуждении планов и решений, зная, что может провести разведку и найти разгадку in situ.
