— В другой раз.
— Несомненно, твоя история весьма занимательна, — понимающе кивнул Николас. — Впрочем, если рядом сидит Стивен, лучше не разглашать тайн. Мы пробудем здесь целую неделю, — произнес он настойчиво и с особым значением.
Поскольку остальные гости не слышали предыдущей части их беседы, они удовольствовались малым и вскоре вернулись к общему разговору. Николас не пытался расспрашивать его, и хотя маркиз неоднократно ловил на себе его испытующие взгляды, разговор так и не вернулся к проблемам его личной жизни. Люсьен не был уверен в том, что хочет поговорить с Николасом по душам. Слишком много чужих тайн пришлось бы ему обнародовать.
Люсьен покинул дом Николаса на рассвете вместе с Хэлом. Моросил дождь, но теплые плащи с бобровыми воротниками прекрасно защищали их от непогоды.
— Ты где остановился? — спросил Люсьен.
— В казармах.
— Я могу предоставить тебе кров в своем дворце на пару ночей, — предложил Люсьен, имея в виду особняк Белкрейвенов, который они оба в детстве называли «дворцом». Он вспомнил, как они играли в этом доме, гоняясь друг за другом по бесконечным коридорам и сбрасывая друг друга с лестниц. Опасность столкнуться с герцогом или налететь на какое-нибудь бесценное произведение искусства придавала их забаве аромат некоторой опасности.
Но с тех пор Хэлу довелось испытать настоящую опасность.
— Значит, ты предоставишь мне всего одну кровать? — пошутил Хэл, когда они свернули с Бентинк-стрит на Уэлбек-стрит. — Ты стал похож на тех богачей, среди которых вырос, да?
— В твоем распоряжении будет столько комнат, сколько ты захочешь. — Люсьен снова почувствовал себя мальчишкой. Когда они войдут в дом, возможно, ему придет в голову съехать вниз по перилам. — Выбирай любую из десяти спален, в каждой великолепная кровать с дюжиной пуховых перин.
— Как у принцессы на горошине? — усмехнулся Хэл. — Мое плебейское происхождение не позволит мне оценить подобную роскошь. — Хэл остановился и внимательно посмотрел на Люсьена. — Знаешь, мне бы очень этого хотелось. В казармах полно старых вояк. Они щедры на проявление сочувствия, но когда собираются вместе, слишком много говорят о войне.
— Ну так идем ко мне. Я отправлю кого-нибудь за твоими вещами.
Они свернули на Мальборо-сквер. Когда начнется сезон, здесь будет многолюдно, дома будут сверкать освещенными окнами, от экипажей некуда будет деться, но пока здесь было тихо.
— Кстати, почему бы тебе не приехать в Белкрейвен и не поддержать меня в момент сурового испытания? — поинтересовался маркиз. — Моя мать всегда относилась к тебе с особой нежностью.
