Он во второй раз говорил с ней, как с человеком, которому доверял и которого, возможно, даже любил.
— Я уверена, — заметила Бет, потягивая вино, — что однажды даже такая женщина, как Феба, проснется со спутанными волосами и на смятой простыне.
— Вы так думаете? — задумчиво протянул он. — Я часто размышлял об этом. А вдруг она найдет в себе силы отвергнуть логичный конец первой брачной ночи?
Бет похолодела. Глинтвейн попал не в то горло, и она закашлялась. Он забрал у нее из рук бокал прежде, чем его содержимое успело расплескаться на ее шелковое платье.
— Вы в порядке? — спросил он. — Не думал, что это так вас разволнует.
— Я в порядке, — ответила она, вставая со стула. — Кажется, мой партнер по танцам непозволительно тянет время. Он поставил на столик бокал и обнял ее за талию.
— Я требую права первенства, — заявил он, внимательно глядя на нее. — В чем дело? Понятно, вас беспокоит страшная перспектива брачного ложа. Снова взыграла девичья скромность? — В его голосе слышалась прежняя издевка.
— Неужели это так трудно понять?
— Понять можно, только это чертовски утомляет, — ответил он, и Бет поняла, что он употребил слово «чертовски» не случайно. — Вам придется сделать выбор, моя дорогая. Как вы хотите, чтобы с вами обращались? Как с экзотическим цветком, защищали от жестокостей этого мира, а также — и прежде всего — от назойливых поклонников? Или вы предпочтете, чтобы к вам относились как к равной?
— Лучше как к равной, — подумав, ответила Бет. — Но надеюсь, это не лишит меня права испытывать чувства, которые обычно испытывают девственницы, милорд. Разве мужчины не бывают растерянны или неуверенны в себе накануне серьезных событий в их жизни? Например, накануне дуэли?
— В этом смысле я девственник, — засмеялся маркиз. — Я имею в виду дуэли. Значит, вы представляете себе нашу первую брачную ночь в виде дуэли? Пистолеты на двадцати шагах? — Он лукаво улыбнулся. — Думаю, нам больше подошел бы кулачный бой или, по крайней мере, шпаги.
Бет смущенно покраснела, хотя знала, что у нее нет оснований обижаться.
— Я надеюсь, что наше супружеское ложе будет отмечено не борьбой, а миром, — проговорила она.
— Если вы настолько честны, насколько хотите казаться, то наше супружеское ложе будет отмечено кровью, — очень серьезно сказал он. — Кровь обычно не является производным от мирных отношений.
Если до этого момента щеки Бет заливал румянец от смущения, то теперь она побледнела как полотно. Он говорил справедливые вещи, но в его словах была жестокость и память об их прежних конфликтах.
