Рисовать я никогда не умела, даже прямая линяя в моем исполнение выглядела кривой, круг походил на овал, квадрат, казалось, все свое детство чем-то болел, а треугольник никогда не был треугольником — я и не называла его так, «загогулина» и то больше подходила для описания этому… этой… загогулине.
Проведя над листом бумаги больше двух часов, я так и не смогла подставить кривую прямую линию к больному квадрату так, чтобы из этого получился сносный план — мне все это время не доставало «загогулины», самой кривой и неправильной. Скомкав листок бумаги и бросив его под кровать, я открыла окно, впуская в душную комнату свежий воздух. Постояв перед открытым окном, я вдруг захотела прогуляться, ведь ничто так не помогает творческому процессу, как бесцельное блуждание по улицам.
На улице, в темноте безлунной ночи, я искала умную мысль в переулках города. На комендантский час стражники смотрели сквозь пальцы, считая, что все хорошие люди и так сидят дома, а все те, кто пытаются нарушить общественный порядок, перебьют друг друга от скуки.
— Немедленно отпустите прекрасную, но слегка пьяную принцессу! — раздался крик за домом.
— Тише, парень! — я услышала пьяный лепет и выглянула из-за угла.
Молодой парень обнажил кривой меч и направил его на группу людей, среди которых стояла девушка. Покачиваясь из стороны в сторону, она крутила перед собой бутылку и напевала под нос веселую песенку.
— Как вы смеете?
— А что мы сделали такого?
— Смотрите, до чего вы довели принцессу!
— Оп-па, — сказала девушка, а затем икнула. — Я и принцеска еще…
— А я тебе что говорил? Ты, Варька, баба знатная, что там принцесса — царица!
— Ой, прекрати, засмущалася я, ой, что-то голова закружилась…
— Я слышал, как вы договаривались между собой, что собираетесь обесчестить даму!
— Оу, ты это, тише, секрет же!
— Да, да, — подхватил другой пьяница. — Типа сюрприз.
— А я вроде не против, — согласилась девушка.
— Хватит! — парень занес меч над головой одного из мужиков и вдруг замер.
Неожиданно появился третий приятель и вонзил нож под ребра горе-спасителю. Я лишь успела выйти из-за угла, но все было кончено.
— Ах ты ж… — они заметили меня. — Бежим, бежим!
На бег это было мало похоже — они упали на колени и поползли вниз по улице. Парень лежал на земле, из его глаз уходила жизнь, он сжимал в руке меч, соломенные волосы развевались на ветру.
— Жаль, парень, очень жаль, — я лишь развела руками. — В мое время жизнь — это пламя свечи, и оно гаснет буквально от любого ветерка.
