Узнав Лео, один из них, прожевывая массу мяса, односложно промычал в рацию. Дверной замок щелкнул изнутри, дверь открылась, мы вошли.
10.
Витина квартира выходила окнами не на Садовое, а на Красную Пресню.
Видимо, из соображений большей безопасности.
Квартира в этом случае не просматривалась с улицы — за отсутствием зданий подобной высоты.
Нас пригласили в боковую комнатку рядом с прихожей.
Здесь была спальня, кухня и место развлечения охраны.
Стояли пара кроватей, стол; и окно с ажурной, советской занавесочкой уходило в дробно застроенный простор.
Возле окна, мечтательно уткнувшись в угол, трехного растопырился небольшой телескоп.
В окно зеленой кольцевой проволочкой виднелся зоопарк. Мелкие, словно мушки в паутине, животные в клетках.
— Жираф и росомаха, — сказал внезапно появившийся в дверях охранник.
В полосатых трениках, плотном защитном пиджаке, вроде кителя, и в тапочках на зеленые носочки сорок пятого размера.
— По утрам видно, как их кормят. Во, — и он, вытянув шею, оторвал ото рта гамбургер, указав внешней стороной запястья куда-то вниз.
Мы не успели ничего увидать, потому что появился еще один — строгий и без еды — охранник, который повел нас к Вите.
Итак, перегруппированная троица — художники плюс «мадам Лалик» — поплыли вслед охране через узкий коридор по волнам неизменного паркета, который вторил звездчатому равнобедренному рисунку, венчавшему этот уголок московской вселенной.
Гостиная комната, где принимал Витя, — Виктор Перфильев, олигарх «третьей гильдии», держатель всероссийской сети фаст-фуда, — на удивление, была отделана очень стильно.
Низ — в тонах кардинальско-красного цвета, верх — в рассыпанной по потолку лаврово-зеленой листве деревца, ведшего свои стволы из огромной толсто-глиняной вазы возле окна. Стены побелены нарочито небрежно. Так что под известкой проглянуло бетонно-бесцветное основание. Доминанта — стол, заправленный шикарной багряной скатертью, с рельефной плотной драпировкой возле пола. Вокруг стола — задумчивые стулья, выгнувшие подлокотники, резные спинки и копытца оснований ножек в жеманном, похожем на растительное, витье.
К дальней стене прижат вплотную большой коричнево-кремовый секретер. С мягкими, словно не вырезанными, а выплавленными по углам узорами, как роспись сливками по торту.
И, наконец, люстра спускалась к столу на ржаво-красном анкере, с витым, как у рыбачьего бура, декоративным змеем по всей длине. Висящая прозрачным, пространным, хрустальным пауком — с локтями, переходящими в пурпурный стеарин свечей.
