При мысли о Кислии Мартын переводит взгляд на середину села, где виднеется знакомая усадьба. Кого-кого, а род Кислиев Мартын знает хорошо. Он помнит, как впервые явился сюда их родоначальник Пётр. Говорили, будто на Сечи это был вначале неплохой казачина. Да только со временем стал очень загребущим: тянул всё, что попадало ему под руки. Наверное, это и было причиной, что выгнали его вскоре из низового товарищества. Поселившись в Каменке основательно, Пётр начал чумаковать, шататься по ярмаркам и становился всё более загребущим, жадным. Он готов был содрать всё, что есть, с живого и мёртвого. Чумацкие обозы Кислия ходили в Крым, на Дон и в Молдавию. Сам же он, когда разбогател, в дорогу уже не выезжал. За него это делали подчинённые, такие, как Цеповяз. Они чумаковали, а деньги ссыпали в мошну Петра. В отца пошёл и его сын — Саливон.
«Пусть их, богачей, пекучие боли в животе крутят!» — выругался старик. Затем поднялся, оставил завалинку и направился на огород. Отсюда виднее окрестность. Низинная часть села как на ладони: на добрые десятки вёрст протянулись сенокосы, перелески; навстречу, из-за леса, будто журавлиные стаи, выплывают пепельные, с белой каймой, облака и, не дотянувшись до крыльев мельницы, тают и тают. А вон выше, в поднебесье, облака, пронизанные солнцем, будто прочёсанные большим розовым гребнем, зубья-полосы которого достают до земли, словно указывая, где должно садиться небесное светило. Над селом сеется прозрачная синяя мгла, а зелень садов густеет, чернеет. С востока крадётся ночь.
Цеповяз принимается полоть бурьян на огороде и вскоре, утомившись, снова садится отдыхать на том же излюбленном месте — на завалинке.
Ему хорошо видно отсюда, кто проезжает или проходит улицей. Вон и сейчас кто-то идёт… Кажется, знакомые?.. Так и есть. Двором, заросшим спорышом, к хате идут двое из его, цеповязовского, бывшего обоза. Это не удивляет старика. Последние дни почти все чумаки перебывали у него в гостях. Это радовало — не забывают, спасибо им. И в то же время печалило — напоминало о прошлом. Ему стало известно: Кислий готовит в дорогу новый большой обоз на Дон — и что поведёт его Тымыш Вутлый, ученик Мартына Цеповяза. Имя это называют потихоньку, наверное, чтоб не уязвить старого атамана. Только от такой заботы ему не легче. Никто не знает и не догадывается, что в тихие лунные ночи, а бывает, и в тёмные, и в непогоду он выходит на Чумацкий шлях, чтоб там развеять свою печаль, отдохнуть сердцем, ибо что поделаешь, когда у него теперь в жизни только минувшее — воспоминания о том, что было, скитания чумацкие только снятся.
