Вскоре с балаханы спустились дядя Ваня и Буранский. Следом сошла закутанная в паранджу женщина.
Арип сидел на запряжённом в арбу коне и покрикивал:
— Эй, женщины, что долго возитесь? Пора!
Из ичкари вышли две женщины, как и полагается, в паранджах. Одна из них, пожилая, жена Арипа, покосилась на неведомо откуда взявшуюся гостью, сказала дочери:
— Садись, Малахат.
Несмотря на длинную паранджу, мешавшую движениям, Малахат быстро по колесу арбы поднялась наверх и, протянув руку, помогла матери вскарабкаться. Неизвестная гостья ловко влезла на арбу и молча сидела, тщательно укрывшись под чачваном[14]. Рустам открыл ворота, арба затарахтела по дороге.
* * *
С момента убийства жандармского ротмистра город, обычно тихий, точно встряхнув робость, буквально забурлил.
Участились сходки, о которых полиция узнавала с большим опозданием. Намечались забастовки и протесты на предприятиях. Среди интеллигенции появились кружки философии, литературы, краеведения. Но на собраниях этих кружков говорилось не о философии, не о литературе — там выносились порицания действиям местных властей. В городе распространялись листовки, их рассылали по почте всем начальствующим лицам, наклеивали возле учреждений.
Благотворительные общества участили устройство концертов, спектаклей и вечеров.
Военный губернатор негодовал:
— На кого опереться, кому доверять? Самые надёжные люди затевают смуту… Попробуй не утверди программы спектакля или концерта — сейчас же пойдут неприятности… Либералов развелось больно много.
— Позвольте, это дух времени… Жизнь идёт вперёд… — возражал собеседник.
Но губернатор только стонал, хватался за голову и спешно строчил объяснения высшему начальству. Пресечь мятежный дух суровыми мерами он опасался.
Весть об аресте Соколёнка взволновала рабочих и жителей города. Знали, что предстоит военно-полевой суд и казнь. Вскоре стало известно, что революционер Соколёнок не кто иной, как богатый, высланный из Москвы студент Громов. Этого участника всех благотворительных концертов хорошо знали и любили. Поэтому все политические и другие свободные кружки города срочно выносили постановления, вырабатывали петицию о смягчении приговора.
Совершенно неожиданно выяснилось, что задержан не Громов, а Сергей Древницкий, который со станции Мерв дал телеграмму Евсееву: "Удача поздравляю успехом приветом соколёнка".
Согласно данному по станции распоряжению о задержании человека с кличкой Соколёнок, Сергея задержали и направили в Ташкент. Через два дня его допрашивал следователь, и он показал:
