Дочка ужасно смущена, хотя способности к мышлению не утратила. Моя рука по-прежнему между ее ног, и мы оба ведем себя принципиально: она не обтягивает юбку и не прикрывается, а я не убираю руку. Замечаю, что две пуговицы на ширинке Эрнеста расстегнуты.
Короткий обмен мнениями — что-то о необходимости вести себя естественно… Мы с Эрнестом молчим, поскольку никаких мыслей на сей счет у нас нет. Эрнест падает в кресло и усаживает хозяйку себе на колени. Насколько я его знаю, он уже приготовился наблюдать весь процесс; мать, кажется, не прочь составить ему компанию. Эрнест просовывает руку ей под платье и, не дождавшись от Муцборга никакой реакции, начинает там активные действия. Девочка заливается краской.
Минут через десять мое орудие снова готово к бою. За это же время Эрнест успевает задрать подол едва ли не до талии, так что мамаша выставляет голую задницу на всеобщее обозрение. И вот тогда уже все летит к чертям. Теперь меня не остановить, пусть даже в комнате соберется вся палата депутатов. Дочка, похоже, разделяет мои чувства… настойка еще действует.
Госпожа Муцборг извлекает на свет инструмент Эрнеста и начинает рассеянно его теребить. Рассеянно, потому что основное ее внимание привлекает шоу с участием дочери. Поначалу дамочка ведет себя спокойно и без судорог наблюдает за тем, как раздевают ее дитя, но когда обнажаюсь я сам, начинает выказывать признаки волнения.
— О боже! — восклицает мать, заламывая руки. — О боже!
В какой-то момент она проваливается между коленей Эрнеста и, прежде чем он успевает ее подхватить, приземляется мягким местом на пол… с задранным платьем и направленной в мою сторону пиздой. Впечатление такое, что ею она меня фотографирует. Эрнест пыжится, однако сил не хватает, а госпожа Муцборг так увлечена происходящим с дочерью, что никакой помощи ему не оказывает. В конце концов отчаявшийся Эрнест стягивает с нее платье через голову. Ей хоть бы хны… даже не замечает. Можете представить себе картину — расселась на полу дама в одних чулках и туфлях и при этом ведет себя так, как будто все в полном порядке.
Дочка поначалу робеет, пытается скрыть от меня то, что там у нее есть… прикрывает ладошкой… поднимает ноги… потом, разогревшись да почувствовав настырность моего молодца, понемногу выползает из раковины. Теперь уже я могу пощупать пизду, пощекотать в дырочке… теперь все разрешено.
И, надо сказать, девочка — отличная трахальщица. И тело у нее живое, и опыт кое-какой есть, нет лишь той отчаянности, что я находил в Тане. Она хочет, чтобы ее трахнули, это, очевидно, но с ума сходить не станет.
