Консьерж глух как пробка, так что приходится сунуть ему под нос конверт с адресом, чтобы он понял, кто нам нужен, и позволил пройти. Идем за ним по коридору… спускаемся… стучим, и нам сразу же открывают. Тоненький голосок доносится откуда-то снизу, чуть ли не из-под ног.
Артур растерянно смотрит на меня, потом опускает глаза. То, что мы там видим, ребенком назвать трудно, но и женщиной вряд ли. Это карлица.
Артур бормочет что-то невразумительное и протягивает сумочку. Может, она его и не поняла, однако вещь узнает мгновенно, так что объяснений и не требуется. Предлагает войти. Артур подталкивает меня вперед. Проходим. Впечатление такое, словно попал в кукольный домик.
Нам сразу же предлагают выпить… наверное, по нашим физиономиям видно, какая жажда нас мучит. Карлица усаживает нас на диван и выходит.
Мы оба в таком состоянии, что не можем и слова сказать. Смотрим друг на друга и даже не смеемся… потом оглядываем комнату. Что-то из мебели, как, например, диван, имеет нормальные размеры, а кое-что сделано на заказ или уменьшено.
Четвертная бутылка виски, которую приносит хозяйка, едва ли не больше ее самой. Артур снова, в четвертый или пятый раз, объясняет, как мы нашли сумочку… дело в том, что ничего другого он придумать не в состоянии, и каждый раз нас благодарят одними и теми же словами, так что чувствуем мы себя полнейшими идиотами, причем идиотизм быстро прогрессирует.
Где, в какой книге написано, как быть в такой ситуации? Да и о чем, скажите Христа ради, говорить с карлицей? Наверное, о чем-то можно, хотя… черт, эти маленькие человечки живут в совершенно ином, чуждом нам мире. Уж лучше бы мы не приходили…
Впрочем, она довольно миленькая. По крайней мере для карлицы. В ней нет ничего такого… детского, как у большинства из них. Скорее она напоминает уменьшенную копию обычной женщины. Хорошие ножки… лакомая, я бы сказал, задница и грудки… Пожалуй, для ее размера они даже чуть великоваты. Бросаю взгляд на Артура и вижу — он тоже успел все это рассмотреть. Виски хорошее, что благотворно отражается на моем самочувствии. Соглашаюсь выпить еще стаканчик.
Минут через десять она начинает постреливать глазками… Просит рассказать о себе, кто мы такие, чем занимаемся и прочее в таком же духе. Сама она, оказывается, отдыхает между турами… выступает в цирке… Голосок у нее высокий и приятный, как будто птичка щебечет. Делаю Артуру знак — засиживаться опасно, — и мы, стараясь по мере возможности соблюсти приличия, отступаем к двери. Почему бы нам не заглянуть как-нибудь еще, в другой раз… Между прочим, ее зовут Шарлотта… Шарлотта…
