А во всплывающей камере, — которую потерять в море — раз плюнуть, — при перекосе корабля, я б хотел, чтоб он нижнюю крышку этой самой камеры собственными руками герметизировал, а я б ему в промежутке дал подышать из того шланга, из которого вместо кислорода, отчего-то, угарный газ неожиданно попер, а потом опять погнал бы к этой проклятой крышке.
А после я б его подвел к своему компрессору, для проведения регламентных работ с которым, надо обладать ростом в двадцать пять сантиметров и в толщину быть не более десяти, чтоб в ту щель, что они нам оставили, он у меня с детским плачем завалился.
У меня мичман перед теми работами мастерил себе металлическую руку на четырех шарнирах и всюду расставлял карманные зеркала.
А потом бы он у меня читал вслух инструкцию в разделе «неисправности», — там, где у него написано: «сменить предохранитель», — после чего он бы у меня менял этот предохранитель по триста раз, в надежде авось заработает, потому что не работает, хоть ты сдохни, а у него там из всех неисправностей забита только смена предохранителя — вот и пусть мучается.
Я же мучился.
У него же написано, что стационарные приборы на кислород не реагируют на колебания давления, а у нас, как компрессоры врубают, так все стрелки упали вниз, и ты бледнеешь, потому что это кислород и весь экипаж на тебя, как на придурка смотрит в надежде, что сейчас ты все объяснишь; а ты — в инструкцию, а там — полный порядок, и тогда ты начинаешь выдумывать всякую чушь лохматую, что, мол, раздатчики кислорода у нас на средней палубе, и именно с нее и засасывает в первую очередь воздух сверхмощными компрессорами.
А вы знаете, я конструкторов, в сущности, понимаю. Они, когда инструкции писали, они, наверное, про себя говорили всякие слова. Например, «мял твою мать» или «прекрасная погода», и в тот момент это заменяло то нужное, что должны были в инструкцию включить, но по причине постоянного произнесения тех слов про «мать», постоянно забывали это сделать.
Вот и получилось, что они что-то знают, что-то до боли для них очевидное, но совершенно неизвестное таким подводным баранам, как мы.
И вот сидишь ты на глубине метров в триста, а оно у тебя не работает, хоть все себе порви, а ты смотришь в инструкцию в трехтысячный раз и мечтаешь только о холодной газировке, и чтоб ее опрокинуть в себя, полный, шипящий стакан, и чтоб по всем жилам блаженство пробежало, и чтоб отпустило у тебя внутри, ослабило бы удавку, если уж нельзя одномоментно, в одночасье, этого конструктора сюда поиметь.
