Я жила не на диких пустошах Аляски, но сравнительная изоляция и одиночество жизни «там, наверху» устраивали и меня, и моего полудикого пса.
Отчасти к жизни «там, наверху» меня побуждали три разные работы, которыми я жонглировала: помимо курса творческого письма в общественном колледже недалеко от Боулдера у меня еще был маршрут доставки почты, двадцатипятимильная петля по двум каньонам вокруг моей хижины, плюс работа в «Мерке» в Джеймстауне. Каждый день ездить на работу в город было непрактично, так что, как и многие, я выбрала работу на горе.
В то утро я начала день вместе с воронами: мне нужно было проверить студенческие работы, и еще было эссе, над которым я работала. Я повернула машину на Крокетт-трейл, лес обступил дорогу, и я бросила взгляд в сторону дома. Что-то необъяснимо светилось теплым сиянием на подъеме, там, где стоял мой дом; ближайшие деревья были тронуты мягким заревом, тем же чудесным призрачным свечением, которое отбрасывает на древесные стволы костер, разведенный в лесу. Пышное оранжевое полотно покрывало крышу на западной стороне дома. Против всякой логики мелькнула мысль: может быть, это хозяин проводит окуривание. Полотно элегантно колыхалось в утреннем воздухе, образуя алые и оранжевые волны, которые мерцали и бились на ветру.
Прошла секунда – и картина обрела смысл.
Мой дом горит. Эта мысль ударила меня в грудь, как тараном.
Я вдавила педаль газа и кулаком ударила по клаксону.
Как только в моем мозгу оформилось слово «пожар», я свернула на грунтовку, отходившую вбок от дороги прямо напротив моего дома, непрерывно сигналя клаксоном. Моя соседка Барбара, брюнетка и любительница похохотать, показалась на пороге, размахивая телефоном: она уже позвонила в добровольную службу горных пожарных – десять минут назад. И сейчас снова набирала их номер. Она и ее муж Чак владели компанией по управлению недвижимостью, и мой участок с домом, расположенный на расстоянии взгляда от их дома, был как раз одним из съемных жилищ, находившихся под их управлением. Я была знакома с ними полгода – достаточно долго, чтобы понимать, когда стоило держать дистанцию. Они были дружелюбны, но слишком любили «заложить за воротник» и под это дело громко разглагольствовать о своем оружии, своих правах, своей свободе. Чак комкал и глотал слова даже тогда, когда не был пьян.
– Не понимаю, куда они запропастились, – начала было Барбара, но я уже сдавала задом к своему дому.
Время запнулось и сломалось, развертываясь в замедленном движении дергаными, глотавшими целые куски рывками. Даже теперь эти картины мелькают перед глазами: моя машина, резко останавливающаяся в двадцати футах от дома; Элвис, молчаливо и спокойно наблюдающий за всем с переднего сиденья; мои руки, взлетающие в воздух рядом с крышей, словно я могла бы их движением погасить пламя; пробежка до пожарного шланга, который уже занялся огнем.
