Кунте и остальным мальчишкам было трудно с тем же вниманием слушать все, что говорит кинтанго. За последние четыре луны произошло так много! Они почти стали мужчинами! Последние дни тянулись дольше, чем целые луны, предшествовавшие им. Но наконец четвертая луна гордо засияла в небесах. Сразу после ужина помощники кинтанго велели мальчишкам выстроиться в цепочку.
Неужели наступил момент, которого они так ждали? Кунта огляделся в поисках отцов и братьев, которые должны были прийти на церемонию, но никого не увидел. А где же кинтанго? Он посмотрел по сторонам и увидел его – кинтанго стоял у ворот ююо и широко распахивал их.
– Мужчины Джуффуре! – провозгласил он. – Возвращайтесь в свою деревню!
Какое-то время они стояли, замерев на месте, а потом поспешили вперед, чтобы обнять своего кинтанго и его помощников – те притворились недовольными подобной несдержанностью. Если бы Кунте рассказали об этом четыре луны назад, когда привели его сюда с мешком на голове, он ни за что не поверил был. Он не поверил бы, что ему будет жаль покидать это место, что он полюбит сурового старика, который встречал их в тот день. Но сейчас он чувствовал именно это. Потом мысли его унеслись к дому. Вместе с остальными он с криками радости выбежал из ворот и понесся к Джуффуре. Но убежали они недалеко. Словно по какому-то неслышному сигналу голоса их стихли, а шаг замедлился. Все думали об одном – каждый по-своему. Что они оставили позади? Что ждет их впереди? И найти этот путь звезды не помогут.
– Айиии! Айиии! – разнеслись над деревней счастливые крики женщин.
Люди выскакивали из хижин. Они смеялись, танцевали, хлопали в ладоши, когда ребята из кафо Кунты – и те, кому исполнилось пятнадцать, и кто стал четвертым кафо за время, проведенное в ююо, – на рассвете вошли в ворота деревни. Новоиспеченные мужчины шли медленно, с достоинством (как им казалось). Они не улыбались и не разговаривали – поначалу. Когда Кунта увидел мать, бегущую навстречу, ему захотелось броситься к ней. Он не смог сдержать счастливой улыбки, но заставил себя идти так же размеренно и спокойно. И тут Бинта налетела на него – обхватила за шею, стала гладить ему щеки, шептать его имя со слезами на глазах. Кунта позволил ей ласкать себя лишь на мгновение, а потом отстранился – теперь он был мужчиной. Но постарался показать: он поступил так, только чтобы лучше рассмотреть завывающий комочек, привязанный к спине матери. Потянувшись к ней, он взял младенца обеими руками.
