– Но, мачеха…
– Не перебивай, Оберон. Бога ради, мальчик, как ты можешь не понимать всю трудность нашего положения? Людей с состоянием, таких как мы, хотят обложить намного более высоким подоходным налогом, плюс еще налог на наследство, земельный налог – и все пойдет этим рабочим, которые угрожают нам отовсюду и хотят все больше. Если это не литейщики твоего отца или кирпичники, тогда это шахтеры и не одни только его рабочие. Почитай газеты. Куда идет мир?
– Едва ли нам что-то угрожает, мама. У нас вообще-то есть больше, чем немножко, не так ли? – заметил сухо Оберон.
В нем говорило бренди, Вероника это понимала, но, как бы то ни было, он зашел слишком далеко. Она заговорила громким голосом, чтобы отвлечь внимание мачехи:
– Вы уже получили ответы на ваши приглашения к обеду?
Леди Брамптон заставила себя переключиться на Веронику.
– Да, получила и думаю, что ты должна присутствовать. Ты пока еще не выезжаешь, но приедет леди Эстер с родителями и, возможно, леди Маргарет, тоже с родителями. Обе из Нортумберленда, из хороших семей, а тебе в самом деле пора приобрести лоск. Эта ужасная Вейнтон со своей ученостью совсем засушила тебе мозги.
Вероника не сводила с нее глаз. Этой неумной женщине остается только сказать ей, что если она будет слишком много думать, то с ней случится истерика. Надень кринолины – и немедленно.
Леди Брамптон продолжала:
– Слушай меня внимательно, Вероника, потому что однажды тебе придется самой вести хозяйство. Я решила очередную проблему со слугами и предложила поменять поставщиков продуктов, чтобы выделить средства на дополнительный кухонный персонал.
Она встала и со свойственным ей высокомерием проплыла мимо своих приемных детей.
– Я переоденусь и поеду навестить леди Тонтон. Завтра, Вероника, мы отправимся с визитом к леди Маргарет, пока ее мать в Париже. И я еще раз повторяю: когда тебе исполнится девятнадцать лет и ты начнешь выезжать, твоей задачей станет возвеличить имя своей семьи. И ты это сделаешь. Я призываю тебя сделать достойную партию.
И она удалилась.
Вероника и Оберон немного помолчали, потом она повернулась к брату:
– Не заводи ее. Лучше постарайся навести мосты. А заводить ее делу не поможет. Точно не поможет.
Он вздохнул, белокурая прядь волос, как обычно, закрыла ему левый глаз. Он отбросил ее.
– Ничего не могу с собой поделать.
– Очень даже можешь. Все очень просто: не открывай рот.
Вероника дернула его за руку. Он пожал плечами.
– И это будет называться «глупая дерзость».
