Оглушительный взрыв аплодисментов послужил ему ответом. Судья воскликнул:
— Это просто какое-то чудо!
Вильсон снова обернулся к окну и продолжал, указывая пальцем:
— Вот это автограф мистера судьи Робинсона. (Аплодисменты.) Это — констебля Блейка. (Аплодисменты.) Вот — Джона Мейсона, присяжного. (Аплодисменты.) А это — шерифа. (Аплодисменты.)
Вильсон передал старшине присяжных заседателей увеличенные отпечатки пальцев Томаса Дрисколла и Вале де Шамбра. Отпечатки пальцев детей после восьмимесячного возраста поменялись! Значит, младенцев подменили. В ходе заседания — именно благодаря отпечаткам пальцев — выяснилось, кто воспользовался именем Томаса Дрисколла, чей кровавый отпечаток пальца остался на рукоятке кинжала.
И до того как висевшие на стене зала заседания суда часы пробили полдень, из уст Простофили Вильсона прозвучало первое экспертное заключение уголовной хроники (хотя только воображаемое):
— Убийца нашего общего друга Йорка Дрисколла, доброго, щедрого человека, находится в зале. Вале де Шамбр, негр и раб, ложно именующий себя Томасом Бекетом Дрисколлом, приложи к оконному стеклу пальцы и оставь отпечатки, которые пошлют тебя на виселицу!
В 1893 году, за многие годы до того как во всем мире была введена дактилоскопия, нескладная, но симпатичная фигура первого эксперта-дактилоскописта полностью родилась в мозгу Марка Твена. Но не прошло и десяти лет, как суды в различных частях света стали рассматривать в качестве неоспоримой улики высказанные Простофилей Вильсоном аргументы.
Человек, который хотел избавиться от своих пальцевых узоров
Невысокий шатен лет тридцати полулежал на покрытом клеенкой кресле. Его голову покрывала белая простыня, через узкую прорезь в которой виднелись темные глаза. На нем были только шелковые пижамные брюки, а верхняя часть тела оставалась оголенной. Свисавшая с потолка большая зеркальная лампа излучала яркий свет.
В комнате, кроме полураздетого мужчины, находились еще три человека. Двое в белых халатах склонились над импровизированным медицинским креслом, а третий стоял в дверях.
— Как вы себя чувствуете, Джон? — спросил высокий человек в халате, стараясь нащупать пульс на правом запястье больного. — Общий наркоз еще раз мы не будем давать, станем работать с местным наркозом.
— Давайте приступать, доктор, — едва слышно прозвучал ответ. — Но, скажите, вы уверены в результате?
— Мы можем спокойно начинать, ваше плохое самочувствие не повторится; мы больше не будем прибегать к эфиру, — прозвучал уверенный ответ.
