3-й приказ: „Этот плохой человек может потерять сознание и, чтобы привести его в чувство, следует принести побольше воды”.
В случае, если избиение плетью не давало результатов, следовало связывание (правую руку — к левой ноге, левую руку — к правой ноге)”.
Были и такие жандармские приставы, которые, для того чтобы избежать ответственности, возлагали ведение всего допроса на стражника. Естественно, что после таких истязаний часто невинно пострадавший человек признавался даже в том, чего он никогда не совершал. Закоренелые же и привычные к такому обращению преступники хладнокровно выдерживали допрос и не давали показаний.
Чуть ли не легенды рассказывали о закаленных разбойниках пусты[2], которые не давали показаний, даже несмотря на самые жестокие пытки и обращение. Жандармы применяли к ним психологические ловушки и часто того, чего не могли достичь пыткой и побоями, достигали хитростью.
Негр, художник, заячье семейство и прочие
В начале нашего века казалось, что ученые-криминалисты только и стремились восполнить тысячелетнее отставание. Полки книжных магазинов были забиты разнообразными учебниками по тактике допросов, начались и эксперименты в этой области. 4 февраля 1903 года на заседании геттингенского судебно-психологического общества профессор Детмольд рассказывал о достижениях криминальной психологии первых лет нашего столетия. Но внезапно серьезный доклад был прерван шумом. В зал неожиданно ворвался клоун, размахивая пузырем, надутым воздухом, и турецкой феской. За ним с револьвером в руке гнался негр, одетый в пеструю одежду. Клоун упал посредине зала, и пузырь в его руках лопнул. Негр налетел на него, отобрал феску, но выронил револьвер. Клоун схватил оружие, вскочил и выбежал в дверь зала. Негр последовал за ним. Все это сопровождалось криками:
— Вот твоя феска, отвратительный черномазый!
— Я застрелю тебя, проклятая собака!
Вся сцена заняла 15–20 секунд. Ошеломленные слушатели еще не опомнились, когда профессор заявил, что речь идет о заранее организованном эксперименте. Спустя час присутствовавшим роздали анкеты. Вопросы в них относились к обстоятельствам происшедшего действия.
Сцена была настолько неожиданной, что многие не могли дать правильные ответы и начали выдумывать невесть что.
Эксперимент Детмольда сегодня предан забвению, о нем не помнят даже в кругу специалистов. Мы приводим его потому, что он, вероятно, ярче других демонстрирует главную ошибку психологических экспериментов допроса той эпохи — у них было очень мало общего со следственной практикой, с жизнью. Можно ли представить себе такое преступление, в связи с которым свидетеля просят, чтобы он вспомнил о клоуне, размахивающем феской и пузырем во время научного доклада?
