Согласно сборнику моральных и юридических правил, известному под названием Законов Ману — памятнику древнеиндийской юридической и философской литературы, перед началом допроса судья обращается к свидетелю с длинной речью, обещая, что в награду за рассказанную истину „он получит самый прекрасный мир после смерти, а здесь, на этой земле, высшее доброе имя; тот же, кто лжесвидетельствует, напрасно со дня своего рождения совершил какое-либо полезное дело, все это переходит на собак, и в земной жизни он будет существовать не лучшим образом; голым, остриженным, страдая от жажды и голода, слепым пусть идет с миской в руке попрошайничать к дому врага своего тот, кто дает лжесвидетельские показания”.
Вместе с тем закон предписывает лжесвидетельствовать всякий раз, когда в результате дачи правдивого показания должен выноситься смертный приговор лицу, принадлежащему к более высокой касте, так как „эта ложь стоит дороже правды”. Так находила свое выражение в законе, стоящем на религиозных основах брахманизма, идеология кастовой системы.
В древнегреческом судопроизводстве мы впервые встречаем упоминание о допросе с пытками. Свободный человек, прежде чем дать свидетельские показания, приносил клятву перед жертвенным алтарем. Этого не мог делать раб. Если все же необходимо было получить свидетельские показания раба, то сначала его пытали самым жестоким, самым изощренным способом. Считалось, что раб может сказать правду только тогда, когда он находится в полусознательном состоянии; в таких случаях пытки отделяют показания от воли и, таким образом, страдания могут придать убедительную силу словам раба.
В римском судопроизводстве фигурировало два типа свидетелей: один — действительный свидетель преступления, а второй — давал показания о моральной стороне личности человека, пригласившего его в суд. Рабы в Риме давали показания также только после пыток. Если кто-либо настаивал на допросе раба, то брал обязательство возместить владельцу раба ущерб, если последний умрет либо станет калекой в результате пыток. Часто раб покупался с целью свидетельствовать в пользу своего хозяина. Можно представить искренность и объективность таких свидетельских показаний!
В IV веке допросу пытками обвиняемого подвергали даже в том случае, если он был свободным человеком. Позднее пытки были распространены на колеблющихся свидетелей и всех тех, кого суд желал подвергнуть такому допросу. Все большее значение стало придаваться признанию преступника, и все более жестокими и грубыми средствами вырывали у него признание.
