- Взяли аккурат под вторым шейным. И чистенько так… сначала подрезали, а потом перекусили, инструмент сменивши… - некромант голову перевернул. – Вот… тут поддето… подозреваю, что до определенного момента он был жив.
А вот это уже неприятно.
Одно дело мертвеца обезглавить. Тоже приятного мало в глумлении над трупом, но чтобы живого…
- Эманации, - ответил некромант на невысказанный вопрос. – Смерть мученическая пахнет по-особому, а помучиться ему пришлось. Страх… даже ужас… боль… он знал, что его ждет. И неотвратимость смерти была частью приговора.
Он облизал бледные обескровленные губы и уточнил.
- Я вам неприятен?
- Руку и сердце я бы предлагать не стал, - Себастьян вытащил платок, щедро политый анисовым маслом. Надо полагать, к вечеру этим самым ароматом аниса, который теперь уже не казался спасительным, пропитается и костюм, и белье, и сам Себастьян.
Ничего, от анису, поди, легче, чем от супруги избавится.
- Многие считают нас воронами, этакими тварями, которым чужда жалость… да и прочие чувства чужды.
Йошер потрогал мизинчиком желтоватую косточку.
И мизинчик лизнул.
Себастьяна аж передернуло. Нет, кажется, он несколько поспешил, решивши, будто Йошер ныне почти нормален. Или не ныне, а в принципе?
Как ему вообще ежегодный допуск подписывают-то?
- Дело в том, что они отчасти правы. Чужая смерть сродни дурману. Я двенадцать лет на границе служил, там вот покойников изрядно имелось. Всяких… и привык, знаете ли… привык… до того привык, что одного раза, когда затишье выдалось, всерьез стал думать о том, как бы и кому помочь… уйти.
Экое душевное признание.
- Это сделал не некромант, - он крутанул голову, которая вдруг вывернулась из рук Йошера и покатилась по столешнице, но была остановлена. – Некромант ни за что не оставил бы такое…
Мечтательный взгляд.
Осоловелость легкая.
- Я тогда в госпиталь заглянул, выпросил увольнительную… у меня собралось изрядно… добрался… а там четверо лежат. Отходят. И от одного так сладко… я руку и протянул ему. Мол, не желаешь ли ты в мир иной отойти без боли и мучений… он согласился. Все бы ничего, да… но застали меня… хорошо, ведьмак толковый попался, понял… да и тому-то мое появление во благо было, от черной гнили уходить радость невелика. Но ведьмак тот сказал, что мне на границе больше нельзя, что я свою собственную границу перешагнул и не заметил. И что не я первый… он мне морфий выписал. Чтобы отвлечь. Облегчить боль.
Изрядно, получается, облегчил. А Себастьян такого и знать не знал. Зато понятно, отчего некромантов к кладбищам тянет.
