— Держитесь за руки! — крикнула девушка.
И безумные менады ее послушали.
— Ты кто?
— Как — кто? Баубо, конечно.
Девушка нагнулась, схватила руку одной женщины, сунула ее в мою, а вторую руку женщины соединила с рукой следующей. И так, передвигаясь вперед, она организовала цепочку. Цепочка эта быстро, бодро и даже весело двинулась вперед.
Я попытался рассмотреть в стонущих белых вихрях фигурку девушки, но ничего не увидел. Начало цепочки уже терялось в снежной мгле.
Не может быть… Уйдет ведь! Уйдет! Догнать надо… Догнать! А что? Разве не в состоянии я был догнать девушку? Ведь мужчина же я! Да я сейчас бегом, бегом… И похожа, очень похожа…
Я чуть отступил в сторону, соединил руки передней и задней женщин, а сам рванулся вперед… и тут же оказался по грудь в снегу. Дернулся раз, другой… Не тут-то было. А процессия женщин уже едва маячила впереди, удаляясь, и вот растаяла, растворилась в полосатых вихрях. И руки у меня вдруг замерзли. А ведь только что были теплыми…
Отчаянно рванулся я вперед, продвинулся на локоть, потом еще на пол-локтя, неимоверное усилие — и еще на палец. Нет, так не догнать. Я остановился и сразу начал мерзнуть. Метель кружила вокруг и заметала меня.
— Баубо! — отчаянно крикнул я.
Мне показалось, что она снова рядом со мной. Вот и волну волос бросило ей в лицо и придержало ветром, лишь два голубых глаза светились сквозь шевелящиеся волосы. И снова их ветром откинуло в сторону.
Никого не было рядом со мной…
Снежный вихрь попытался повалить меня в сугроб, но я устоял. И закрутил, застонал ветер, заулюлюкал, с каким-то шорохом и поскрипыванием, с таинственным движением и бегом.
Я лежал в снегу и думал. А ветер все закручивал и закручивал, и не думая униматься. Волны снега бешено неслись мне в лицо, но я уже не старался отворачивать его.
— Надо же, — сказал Сократ. — Видать, поморозился. И когда только успел.
Я стоял на карачках, ладонями в двух лоханях с розовой теплой водой. А саднящее лицо мне растирала сама Каллипига.
— Отойдет, — сказала она. — Заживет, как на собаке. Они вообще, эти глобальные люди, живучи.
— Так оно и есть, — согласился Сократ.
Я отряхнул воду с рук, дотронулся ими до горящего лица и сказал:
— Баубо.
— Баубо, — согласилась Каллипига.
