— Сербы есть? — громко спросил он на родном языке.
— Есть, — по-сербски отозвались сразу несколько голосов. С сильно забившимся сердцем Януга всмотрелся в лица, но, увы, все они были ему незнакомы, и после недолгих расспросов выяснилось, что никто из них никогда не встречался с его братом. Истории этих мальчишек были почти похожи на историю самого Януша, только кого-то продержали в турецких семьях год, кого-то два, а то и все три...
Отчаяние снова охватило его, и, судя но окружающим, это чувство владело сейчас не только им одним. Он сполз по стене и уткнулся головой в колени, чувствуя себя снова одиноким и никому не нужным, но теперь вдобавок ко всему он скучал ещё и по семье Ахмеда, особенно по маленькой весёлой Чичек, по её нежному голоску и ласковым тёплым ладошкам. От бессилья и ярости на глаза мальчика навернулись слёзы. Он не хотел плакать, но они предательски катились и катились по щекам...
Чья-то рука вдруг мягко легла ему на плечо, потрепала по волосам, точь-в-точь, как когда-то делал отец. Неужели случилось чудо и это действительно он, живой и невредимый, который пришёл, чтобы забрать его из плена? «Господи, сделай так!..»
Но над мальчиком вместо отца возвышался какой-то сухощавый, смуглый старик в одежде дервиша. Белая борода его была аккуратно расчёсана. То, что это дервиш — Януш догадался сразу: иногда они проходили через село, и Ахмед всегда давал им немного еды и денег, которую те принимали со словами благодарности. Занятый своим горем, Януш не заметил, как старик вошёл в сарай.
— Так-так, — сказал дервиш с улыбкой. — Будущий великий воин плачет как девчонка.
— А откуда, баба, вы знаете, что я стану великим воином?..
— Это написано у тебя в глазах. Однако всему своё время... Можно мне присесть рядом?
Януш растерянно кивнул, озадаченный тем, что от него хочет этот настырный старик. А тот, опустившись на корточки, продолжил:
— Твоё сердце сейчас плачет и рвётся домой? Ты растерян и тебе кажется, что ты одинок? Ведь так? Но оглянись вокруг — ведь рядом с тобой твой друзья... нет, твои братья, с которыми отныне ты будешь делить и печали и радости, еду и кров. Тебе выпала доля воина, а что может быть лучше для настоящего мужчины? И лишь Всевышний знает, что предначертано всем нам впереди. Быть может, он так испытывает нас, испытывает тебя...
Хотя старик обращался только к одному Яношу, его звучный голос был хорошо слышен остальным мальчишкам, которые, сразу же позабыв о своих печалях, во все глаза смотрели на странного старика.
