Вон лицо длинное, с тонким носом и спокойными глазами... Вон — круглое и курносое с бегающими глазёнками... Вон — одутловатое и смуглое, с тёмной, роскошной порослью на подбородке. И взор такой пристальный... Есть лицо с выдающимися скулами... В общем, в каждом пришедшем свой характер заметен, не таящийся за личиной...
Когда мясо исчезло с тарелки, староста предложил пристроить рюкзачок, что-то спрашивая вкрадчивым голосом. Гость освободиться от поклажи отказался. Голос его отчего-то прогремел на всю избу, заставив всех содрогнуться и смолкнуть. Староста сразу же отказался от своих намерений. Гость подметил выгодно звучный глас свой, но не мог понять причины такой перемены.
Миг тишины обозначил какую-то неловкость. Гость подумал-подумал да и скинул лямки с плеч. Уложив рюкзачок под ноги, он ловил на себе вопросительно-недоверчивые взоры. Фляжку из-за пазухи переместил на дно сумы. Давешний звон возник в ушах, а фразы селян наполнились ясным смыслом. Вишь ты — как действуют законы времён!
Гость завертел головой, оглядывая заново всех по очереди. Неуверенно вторично произнёс своё приветствие. В ответ получил кивки головами, сверкание как будто прозревших глаз. Однако, понимают пращуры...
А говорят они, оказывается, о съестных запасах, о ветре, об обманщиках, что приплывают синим морем или приходят из-за высоких гор. По-детски безудержно хвалят смекалку старосты. Сам же староста — за спиной гостя: обнюхивает холку пришельца, пальцами приподнимает плечи куртки и предлагает сменить тяжёлую одёжу на серую рубаху с разрезом и тесьмой у ворота — такие на всех здесь присутствующих.
Когда шершавая рубаха с треском улеглась на большое тело гостя, он испросил добрых людей: «Кто вы такие и откуда пришли?»
«Мы — простые человеки, — отвечали ему. — Ничего о себе, кроме дня сегодняшнего, не ведаем, живём привычками, и ниоткуда мы не пришли». Смотрели они теперь отчего-то всё время на старосту, словно надеясь хоть на его память.
«А ты откуда взялся — такой непохожий на них?» — взял старосту в оборот гость. Но и тот ничего не помнил.
«Говор его не таков, как у нас. Верно пришлый он?» — начал вслух размышлять сидевший напротив.
«Чего же в старостах его держите?» — допытывался гость упрямо.
«Дык заботливый он — не как мы. Вот к нему и внимание всех, о нём только и разговоров. Вишь, ходом жизни назначен он само собой, по общему одобрению и непротивлению».
Один за другим, никого не спросившись и не глянув ни на кого, селяне стали вяло покидать избу.
