Когда французская армия встретилась с прусской на поле боя, исход этого сражения был прямо противоположным тому, что произошло в двойном сражении при Йене и Ауэрштедте. Нейтральный наблюдатель этой кампании, русский генерал Карл Войде[90], описал прусскую доктрину командования как имеющую силу «недавно усовершенствованного оружия»[91]. Доктрина недаром производила впечатление секретного оружия, ведь она была невидимой. Больше всего поражало то, что каждый в этой армии действовал по собственному усмотрению, но так, что это обеспечивало слаженность действий армии в целом. «Каждый немецкий офицер, — писал Войде, — чувствовал себя частью единого целого; каждый из них в своих действиях руководствовался общими интересами; никто никогда не испытывал сомнений, принимая решения, и не ждал указаний или напоминаний»[92]. Складывалось впечатление, что прусской армии удалось подчинить себе стремительно развивающийся, постоянно видоизменяющийся хаос, свойственный современному театру военных действий. Этой армии удалось примирить самостоятельность и согласованность.
Однако в самой прусской армии все выглядело несколько иначе. Она действительно выиграла войну с Францией, но без осложнений не обошлось. Армия боролась с трудностями, связанными с внедрением новых технологий, а также с противостоянием между молодыми талантами в штабе фон Мольтке и строевыми командирами[93]. Бесспорно, здесь лучше, чем в стане противников, поняли суть и преодолели хаос и неразбериху войны, однако большинство офицеров критически оценивали как эффективность, так и используемые в армии методы. Наряду с вопросами тактики основной темой дискуссий был вопрос, как сохранить контроль, поощряя самостоятельные действия на нижестоящих уровнях. Фон Мольтке получил ответ именно на этот вопрос, и, казалось, вопрос закрыт. Но это было не так. Фон Мольтке выиграл войну, но он не привлек на свою сторону всех членов организации. Генералу фон Мольтке не был свойственен догматизм, поэтому он поощрял дискуссии. Итак, после 1871 года победоносная прусская армия погрузилась в ожесточенные внутренние споры.
Технологии ставили проблему еще более остро. Увеличение дальности и точности стрельбы новых винтовок означало, что воинские формирования придется рассредоточивать, что еще больше затрудняло контроль. Во многих битвах победа или поражение зависели от действий ротных командиров. Иногда они исправляли ошибки вышестоящих чинов, но нередко их самоуверенные решения влекли неоправданные потери. Согласованность действий армии балансировала на грани. Дискуссию раздували две идеи: подтверждение вывода фон Мольтке, что понимание замысла вышестоящего командира обеспечивает согласованность действий, и признание факта, что у каждого подразделения должна быть своя задача или миссия, которую реализуют с учетом ситуации
