«Остановись!» – приказала она себе. Ей не удастся выскользнуть из дворца незаметно, если она утащит с собой сундук золота. Карманы пришлось опорожнить.
Ну, не до конца, конечно.
После этого Финн принялась за поиски плаща-невидимки. Она не знала точно, как именно он выглядит. Каждый ребенок в Касталлане знал легенду о великом восстании, которое началось с плаща-невидимки. Но в зависимости от того, кто эту легенду рассказывал, плащ менял цвет, а то и вовсе описание в целом. Некоторые говорили, что он легкий, как тень. Другие – что он тяжел от груза истории. В одних историях упоминался цвет – багровый, как касталланский флаг. В других же плащ переливался всеми цветами, известными человеку – и даже неизвестными. Финн понятия не имела, что именно ищет. Но она предполагала, что узнает этот плащ, как только его увидит. Она взялась примерять разные плащи в сокровищнице, но ни один из них не делал ее невидимой. И не казался каким-то особенным.
Застонав от разочарования, Финн плюхнулась на крышку сундука из темного дерева и скрестила руки на груди. Как, бесы побери, она должна найти этот плащ, если даже не знает, как он выглядит? Девушка размяла мышцы шеи, чувствуя нарастающее напряжение. Пока она безуспешно обыскивала сокровищницу, ей на глаза попался пьедестал с бархатной подушкой. На подушке лежал обломок какой-то статуи – две могучих руки, вытесанных из темного гладкого камня. Они поражали воображение мельчайшими деталями, и казалось даже, что не скульптор придал им такой вид, а сама природа породила это чудо, от плеч до кончиков пальцев.
Длинные пальцы рук переплетались: вероятно, это был фрагмент какой-то знаменитой скульптуры, о которой Финн никогда не слышала. Воровку едва ли можно было назвать ценителем искусства, но она не могла отвести от пьедестала глаз. На предплечьях даже виднелись крошечные каменные волоски. Финн еще не приходилось видеть статую, при создании которой скульптор учитывал бы такие мелкие подробности. Каким бы это произведение искусства ни было в целом виде, девушка не сомневалась, что оно производило ошеломляющее и гнетущее впечатление.
Финн потянулась к фрагменту статуи, но не успела даже коснуться кончиками пальцев защитного стекла над постаментом, как в воздухе глухо треснула вспышка чар, ударила, волной прокатилась по ее телу. Девушка отдернула руку.
– Coño![41] Это еще что за бесовщина? – Плечи свело от боли, и Финн пришлось их размять.
А каменные руки по-прежнему невозмутимо возлежали на подушке, словно ничего не произошло.
