– Спасибо за твою службу, Бастьен.
Капитан, поклонившись, уже собирался уйти, когда Альфи окликнул его:
– Espérate[1]…
– Да, ваша светлость?
– Я… – Альфи смутился. – Я пристойно выгляжу?
Бастьен понимающе покосился на него.
– Вы прекрасно выглядите, принц Альфер. А даже если бы это было не так, ваша семья все равно была бы рада вам. В любом состоянии.
Альфи благодарно кивнул, и капитан оставил юношу наедине с его мыслями. В последнюю неделю пути, надеясь избавиться от темных кругов под глазами, Альфи перестал пить и читать по ночам все те труды по противозаконной магии, которые ему удалось раздобыть. На борту корабля выпивка заставляла его позабыть о стыде, и тогда он не скрывал, насколько же он растерян. Альфи пытался принять свою скорбь, найти в ней хоть какой-то смысл, но ему оставался лишь гнев. И хоть команда корабля знала об этом, принц не хотел, чтобы его мать увидела, кем он стал за эти месяцы, проведенные вдали от дома. И все же на поясе у него до сих пор плескалась во фляге текила – точно якорь, тащивший его вниз, в пучины бесчувствия.
Альфи прошел по шаткому трапу и спустился на причал. Едва его ноги коснулись земли, как он снова ощутил эту странную жуткую беспомощность. Словно невидимые руки протянулись к нему из-под земли, схватили, обездвижили, попытались удержать его здесь, в этом полном воспоминаний месте. Воспоминаний, от которых он так старался избавиться. Стиснув зубы, принц вдавил в землю каблуки, пытаясь утихомирить разбушевавшуюся у его ног тень, рвущуюся обратно к кораблю. Он вернулся домой. Нужно было держать лицо. Вскинув подбородок, он направился к дожидавшейся его карете.
Рабочие доков, граждане королевства, которое он унаследует – унаследует не по праву! – начали собираться вокруг кареты. В толпе шептались:
– Это и правда он?
– Кронпринц Альфер вернулся!
Их слова падали ему на плечи, точно каменные плиты. Титул кронпринца принадлежал его брату Дезмину, а не ему. Альфи ускорил шаг. Карету окружал конный эскорт в красных беретах с гербом Касталлана.
Какой-то мужчина в широкополой шляпе посадил себе ребенка на плечи, чтобы малышу было лучше видно:
– Mira, mijo![2] Это принц!
Альфи не мог этого выносить. В глазах горожан читалась такая надежда… С колотящимся сердцем он наконец-то дошел до кареты. Но прежде чем юноша успел открыть дверцу, шепот зевак вспорола брошенная в полный голос фраза, ударившая Альфи, точно хлыст.
– Ваша утрата – наша утрата, принц Альфер! Да упокоится душа принца Дезмина с миром!
