— Родители твои страшно беспокоятся. Все меня спрашивают, не знаю ли я, что с тобой.
— Передай им, Вера, привет и скажи — скоро вернусь.
Вера ушла разочарованной. Ей не удалось уговорить меня возвратиться в село. Бедная Вера! Если бы она знала, сколько горя придется ей пережить со мной. Вернее, из-за меня. Хотя, — глупости! — все будет хорошо, если я буду действовать решительно и осторожно.
23 октября
В 12 часов из села ушла последняя сотня венгров. Она взрывала за собой все мосты. Гонвейды, в грязи с ног до головы, недоверчиво оглядываясь, поспешно отступали.
Чижмар занял удобные позиции на лесистом холме за селом. С восточной стороны слышались одинокие выстрелы винтовок и короткие очереди пулеметов. Выстрелы все приближались.
Я всматривался в даль, но никого не видел. Вдруг, за поворотом под горкой я заметил группу солдат. Это были русские. Они быстро шли к селу. По временам они останавливались и выпускали из автоматов короткие очереди.
— Ур-а-а-а! — закричали партизаны.
— Ур-а-а-а! — эхом отозвались дремучие, неприветливые леса.
— Смотрите, вон они! Боже, сколько их! — восторженно заговорил Чижмар.
Действительно, русские приближались, как неудержимые тучи, быстро, стихийно, со всех сторон.
Я с партизанами спешил в село.
Крестьяне приветливо жали руки красноармейцам, зазывали их в хаты, угощали водкой, салом, папиросами и фруктами. Бабы плакали от радости.
Кралицкий вывесил на школе красное полотнище с серпом и молотом.
— Ур-а-а-а! — слышалось со всех сторон.
Группы русской разведки быстро прошли через село и исчезли за поворотом.
Начали подъезжать телеги с боеприпасами. Связисты суетились с проводами. С грохотом пролетали тяжелые грузовики с пушками на прицепе.
Я побежал к Вере.
— Коля! — с трудом проговорила Вера и бросилась меня целовать. В глазах у нее блестели слезы.
Во двор въехала телега с группой пьяных офицеров.
Высокого роста капитан с обезумевшими глазами сполз с телеги и вошел в комнату.
— Здравству-уйте!
— Здравствуйте, — ответил я, сжав в руках автомат.
— Ты-ы кто такой?
— Партизан.
— A-а! Водка есть?
— Есть.
Капитан устремил глаза на Веру.
— Это моя жена, — предупредил я капитана.
— Мать ее так… жена так жена.
Вера покраснела от стыда.
— Ты, капитан, не ругайся! — проговорил я строго.
— А ты кто та-а-кой?
— А тебе какое дело?
Вошел майор: не то еврей, не то кавказец. Капитан попробовал было вытянуться, но это ему не удалось, и он безнадежно махнул рукой.
— Хозяин вот, — и капитан показал в мою сторону рукой, — пригласил выпить по стаканчику.
