Наша колонна нигде не останавливалась. В Праге нас ожидала «крупная работа». Дорог был каждый час, каждая минута.
За Чаславом мы то и дело встречали препятствия. Колонны немцев, где-то и кем-то остановленные, двигались нам навстречу.
Шум, крик, гул моторов, ругань, выстрелы, пыль, пыль во всем мире.
Вперед! Вперед!
— Наздар! На-а-а-зда-а-а-ар!
— Мать вашу так… с вашим наздаром!
— Уходите в сторону, не то раздавим!
— Was ist los?
— Съезжай с дороги! Валяй по ржи!
— Назда-а-ар!
— Verfluchte Kommunisten!
— Стой! Держи правее! Там мины!
— Смотрите! Власовцы!
— Сволочи!
— Изменники!
— Расстрелять их надо, а они возятся с ними!
— Эй, стой!
Наш студебеккер остановился. Майор Надворный сошел.
— Слушай, фрицы! Вылезай из автомашины.
Из легковой автомашины марки BMW вылезли немецкие офицеры.
— Ты, шофер, оставайся!
— Молодец майор!
Через полчаса у каждого из нас была легковая автомашина. Я ехал с капитаном Шапиро в «Татре». Полковник Козакевич бросил «виллис» и отобрал у немцев «Опель-адмирал».
— Товарищи! Держитесь вместе!
Каждая минута приносила новые препятствия и новые трудности. Только в 8 часов вечера мы въехали в Прагу.
Трупы, баррикады, отсутствие света, торопливые пешеходы, солдаты, офицеры, «наздар».
— На-а-азда-а-ар!
В отеле «Алкрон» кипела жизнь. Не удивительно — штаб повстанцев.
Я с майором Поповым и майором Гречиным зашел в «Алкрон». Остальные смершевцы ждали на улице. Ковры, люстры, лакеи во фраках, американские солдаты, чешские генералы…
— Где штаб?
Портье проводил нас.
— Нам нужны квартиры для ста офицеров.
— Для какой части? — спросил чешский штабс-капитан.
— Это не ваше дело.
Чех нахмурил брови, но приказал барышне-секретарше выписать нам ордер на квартиры в отеле «Централь». Барышня украдкой смотрела на нас и покачивала головой. Еще бы! Мы были похожи на кого угодно, только не на людей. На лицах пыль, смешанная с потом. В волосах пыль, везде пыль, грязь.
— Смотри, какие надменные хари у янки!
— Капиталисты…
Через десять минут мы были в отеле «Централь» возле «Прашной браны».
Лысый метрдотель начал было записывать наши фамилии, но майор Попов прикрикнул на него, и старик решил предоставить нам полную свободу действий.
— Это кто такой? — спросил я капитана Шибайлова.
— Это барон Бергштейн.
— Глупости. Мне знакомо его лицо.
Капитан улыбнулся.
— Вполне возможно. Это Ворон, украинский сепаратист. Он приехал с нами как опознаватель.
Вот она, настоящая измена.
Припоминаю, Ворон играл значительную роль во время республики Волошина. Теперь же он барон Бергштейн. Он вместе со смершевцами будет ловить «братiв»-украинцев. Он будет смотреть в глаза Волошину и говорить: «Вы, Волошин, президент Закарпатской Украины. Я вас знаю. А вы…»
