Николай, с несходящею улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своею дамой и собою и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
— Какую же?
— Прелестную, божественную. Глаза у нее (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот — кораллы, белизна… — он глядел на плечи, — стан — Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
— А! Никита Иваныч, — сказал Николай, учтиво вставая. И как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
— Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, — сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Poстову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. — Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил так называть тебя?
— О да, ma tante.[43] Кто ж это?
— Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
— Мало ли я их там спасал! — сказал Николай.
— Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь в Воронеже с теткой. Ого, как покраснел! Что̀, или?..
— И не думал, полноте, ma tante.
— Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
— Очень рада, мой милый, — сказала она, протянув ему руку. — Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого видимо не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что̀ Николай знал о князе Андрее, который тоже видимо не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье, Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
