Глава 8
— У вас зажигалка есть? — спросил у женщины, которая тут же подняла на меня взгляд, в котором читалось напряженное, отчаянное ожидание.– Нет…я не курю! — растерянно ответила она.— Ладно…тут где-то видел зажигалку… — рассеянно пробормотал я, открывая ящик стола – Ага, вот она!Взял в руки дешевую пластиковую зажигалку, одну из тех, что продаются в каждом городском магазине на выходе, у кассы, щелкнул, нажав рычаг. Вспыхнул синий огонек, и я удовлетворенно кивнул – работает. Открыл мою рабочую кожаную папку, достал чистый лист бумаги формата А-4, написал: «Анастасия Павловна». Отступил на половину листа, написал: «Алиса». Нащупал у себя в воротнике иглу (Армейская привычка, подшивать, да и в ментовке не лишнее — вдруг кто-то попытается схватить «за грудки»? А тут ему сразу игла в руку!) вытянул ее, зажал в левой руке большим и указательным пальцами. Щелкнул зажигалкой, сунул в огонь кончик иглы, дождался, когда тот сделается красным, потушил зажигалку и помахал иглой в воздухе – она обжигала пальцы.Женщина следила за моими манипуляциями с нескрываемым интересом и некоторым подозрением, а когда я встал из-за стола и подошел к ней, недовольно спросила:— Это что такое? Зачем?– Пальчик давайте. Без этого я ничего делать не буду.– То есть – не буду? Я плачу вам деньги! А вы вдруг не будете?!— Повторяю: мне нужно капельку вашей крови. И крови Алисы. И по волосу от каждой. После этого я сделаю все, что могу. Если не хотите давать — можете уходить. А деньги с вас я не возьму — до тех пор, пока вы не убедитесь, что лечение получилось. Ну что, решаетесь, или разворачиваетесь и уходите?Женщина поджала губы, в глазах ее сверкнула ярость. Так вот в кого девочка такая резкая! Ишь, как мама-то смотрит, прямо-таки волчица охраняющая своих щенков! Того и гляди бросится и перехватит мне глотку. Опасная баба! Впрочем -- а чего я ожидал? Только дурак думает, что люди, имеющие огромные деньги – стопроцентные идиоты, только и ждущие того, чтобы их «развели на бабло». Они и сами кого хошь разведут и похоронят!– Подождите… – женщина достала из сумочки маленький пузырек с какой-то жидкостью, прыснула на средний палец левой руки. В воздухе запахло очень приятно – тонкий, фантазийный аромат, совсем не похожий на те сладкие, приторные запахи которые частенько тянутся за неумными женщинам в возрасте, считающими, что сладкий запах добавляет сладости их увядающему телу. Ничего кроме отвращения такие запахи и такие женщины не вызывают. Запах духов должен быть тонким-тонким, почти неуловимым, он должен будоражить фантазию мужчины и казаться натуральным запахом, присущим именно этой женщине, а не вызывать воспоминание о загаженном крысами промтоварном магазине в райцентре Гучково.Давайте! – решительно скомандовала она, и я не стал дожидаться особого приглашения – ткнул иглой в подушевку, и тут же нажал на него с боком , выдавив небольшую, алую капельку крови. Затем поднес руку Анастасии Павловны к листу бумаги и нажав на палец, оставил на листе четкий красный отпечаток. Следом – уцепил один из волосков в ее аккуратной, строгой молодежной стрижке и дернул его к себе, стараясь выдернуть волос с первого раза. У меня выдернуть волосок не так уж и просто – волосы толстые, сидят в коже так крепко, что кажется – они не за кожу цепляются, а выросли прямо из черепа. Я точно будучи жив никогда не облысею. Но тут был другой случай – тонкий волос выдернулся легко, хотя и с едва ощутимым сопротивлением, и я вдруг подумал – вот было бы смешно, если бы я выдернул волос из парика, думая, что это натуральный волос хозяйки. Хорошо, что прическа у нее короткая, не ошибешься.Впрочем, раздумывать дальше не было времени – я снова щелкнул зажигалкой, прокалил иглу и подступил к девчонке, скрючившейся на стуле едва ли не в позе зародыша.Вот не понимаю этих истеричек – какого черта надо было устраивать стриптиз, если потом ты сидишь с таким видом, будто это я тебя раздел и разбросал твою одежду? Если ты такая вся из себя продвинутая и великая, что тебе пофиг на мнение и самочувствие окружающих – так и продолжай играть свою роль, сиди голышом с видом египетской царицы! Мол, хочу, и буду голая ходить! И клала на вас всех! А тут…– Палец давай – скомандовал я, но девица замотала головой, всем видам показывая, что не доверит свою драгоценную кровь какому-то там сельскому участковому. И что я могу идти нахрен прямо в амазонскую сельву – с барабанным боем.Ну что же…не хотите в палец – у вас есть еще много мест, доступных ловкому колдуну. Чик!– Ай! Ты чего делаешь, скотина чертова?! Ублюдок! Мусор поганый!– Ай-яй…и где таких слов-то нахваталась? – укоризненно покачал я головой, прикладывая листок бумаги к капельке крови на плече – Вроде из хорошей семьи…– Пошел на…й, урод! – ответила мне воспитанная в лучшей, элитной школе девушка, и я не выдержал, ухмыльнулся. Ну что же, все нормально, все укладывается в мое представление о происшедшем.Выдергивания волоска она почти и не заметила, бормоча под нос что-то ядовитое, что-то вроде: «Мусор деревенский! Шваль помоечная! Импотент е…й! »– Ай-яй…поговорил, как меду напился! – довольно пробормотал я, снова усаживаясь на свое место. Быстро проделал в листке две дырочки под одним кровавым отпечатком, потом под другим, сунул в дырочку один волосок, в другую дырку другой, завязал каждый из них узелком. Теперь не потеряю и не перепутаю. Сунул свернутый в несколько раз листок в нагрудный карман. Ну, вот теперь и поговорим!– Что это все значило? – холодно, почти враждебно спросила женщина – Зачем вам наша кровь?Я посмотрел в блестящие, холодные как у змеи глаза женщины, помолчал, выдержав паузу и начал:– Во-первых ваша дочь может одеться. Никакой необходимости в том, чтобы сидеть передо мной голышом я не вижу. Для работы мне достаточно коснуться ее руки. (честно сказать – мне и касаться ее не надо, но зачем об этом говорить?)Женщина поднялась, начала собирать вещи, разбросанные по всей комнате. Потому сунула их в руки девушке, села на свое место. Девушка стала одеваться, повернувшись ко мне боком – видимо для того, чтобы я как можно меньше смог разглядеть (ага, больно нужно!), а я снова обратил свой взор к Анастасии Павловне, каменным лицом напоминавшей греческую статую.– Итак, что все это значило? – уже сердито повторила женщина – Какого черта вы тут устроили?– Ваша дочь обидела, оскорбила некую девушку. Поиздевалась над ней. Высмеяла. Что потом совершила та девушка – я не знаю. Но что-то такое страшное, что проклятие ударило в вашу Алису и сделала из нее то, что получилось. Вспомните, кого она обидела?– Я не виновата! Она сама – истеричка чертова! Она всегда была склонна к суициду! – яростно выкрикнула девушка – Не надо на меня навешивать всякую херню, придурок! Я не отвечаю за всяких так идиотов! И не пришьете мне ничего, подонки!Я посмотрел на бледную, как мел женщину, пожал плечами:– Вы все поняли. Девушка судя по всему покончила с собой и перед смертью прокляла вашу Алису. Пожелала ей такого, что…в общем, вы знаете.– Ладно, я все поняла! – нетерпеливо отмахнулась Анастасия Павловна – Вы можете что-то сделать, или нет? Зачем вам наша кровь и волосы?– Двести тысяч долларов – невозмутимо сказал я, достал из папки чистый лист бумаги, из кармана бумажник, из бумажника банковскую карту. Написал на бумаге номер карты, подвинул лист по столу к руке женщины – Вот номер моей банковской карты. Денег вперед я с вас не беру. Увидите, что лечение получилось – заплатите.– Это очень большая сумма. Мне называли совсем другую сумму – тяжело, медленно сказала женщина, фиксируя меня взглядом как сущая кобра перед нападением – объясните, откуда вылезла эта сумма?– Мне не хочется вам помогать – не стал скрывать правду я – Если бы девочка была не виновата, если бы она была невинно пострадавшей – и разговор другой. Но она маленькая, мерзкая дрянь, которая довела девчонку до самоубийства. И сейчас эта дрянь расплачивается за свое преступление. Да, именно преступление – доведение до самоубийства. И если уж я собираюсь ей помочь, то должен иметь моральную компенсацию за то, что помогаю такой мерзкой дряни. Доступно объяснил? Вы меня поняли?– Да как ты смеешь, скотина! – Алиса обратила ко мне свое перекошенное яростью и болезнью лицо, и брызгая слюнями продолжила – Да я скажу отцу – он тебя в порошок сотрет! Мразь! Погань! Уе…к сраный! Гнида мерзкая! Лечи, тварь, пока цел! Гнида колхозная! Кишки тебе вырвут, козел!– Триста тысяч долларов, и ни копейкой меньше – вздохнул я, и добавил – Больше всего мне хочется самому ее проклясть, да так, чтобы она сдохла прямо сейчас! Так что не испытывайте моего терпения, пожалуйста. Пусть она заткнется. Иначе я за себя не ручаюсь.– Заткнись, Алиса! – холодно приказала женщина, и обратившись ко мне, медленно, с расстановкой сказала – Это моя единственная дочь. Если с ней что-то случится по твоей вине – я тебя не просто уничтожу, я тебя размажу! Кишки через жопу вытяну!– Ясно, в кого дочка пошла – криво ухмыльнулся я – Повторяю, денег с вас вперед не беру. После лечения вы мне заплатите триста тысяч долларов – на карту. Спонсорской помощью одинокому козлу-участковому. Итак, вы согласны?– Согласна! – женщина чуть прищурила глаза, и я все понял: хрен мол тебе, а не деньги! Когда платят ПОТОМ, это все равно как ничего и не было. «Болезнь сама прошла – это все доктора сказали, сбой в эндокринной системе был. Сбой исчез, девочка вылечилась. А ты совсем ни причем!»– Хорошо – согласно кивнул я – об остальном потом поговорим. Алиса, дай руку!Девушка помедлила, вроде как решая – следует ли доверять мне свою драгоценную длань, но руку все-таки подала. Я вцепился ей в запястье и замер, нащупывая проклятье сидящее в ее теле. По большому счету нащупать было очень легко, не составило совсем никакого труда – проклятье буквально воняло, смердело, да так – что я почувствовал его «запах» сразу, как только девушка вошла в помещение. Это непередаваемый запах, его нельзя почувствовать носом, нельзя ощутить вдохнуть как запах помоев или растекшегося на солнце дерьма. Но он был именно таким – смрадный, мерзкий запах разложения и нечистот. Вот так пахнет настоящее смертельное заклятие! Теперь буду это знать. То заклятие, что сидело в кирпичах Машиного дома пахло иначе – его запах с годами вроде как поблек, истончился, да и пахло то заклятие больше кровью, падалью, как пахнет где-нибудь в прозекторской во время вскрытия очередного старого криминального трупа. Здесь все иначе – выгребная яма плюс помойка с селедочными кишками. Хотя…может я ошибаюсь? Может так пахнет не само проклятье, а эта девушка? Ее испорченная, грязная душонка? Вполне вероятно, что именно так. Даже не «вероятно», а точно – это душа девушки смердит! А вот само проклятье пахнет именно так, как пахла «Машина» порча – кровью, болью, страхом. Видимо покончившая с собой девчонка перерезала себе вены, и пока умирала, послала заряд ненависти своей обидчице.Дура, конечно! Зачем умирать? Ну и обсмеяли, оскорбили, так что из этого? Закон кармы гласит: все возвращается! Вот и этой малолетней дряни все бы вернулось. А что теперь? Ты лежишь в сырой земле, а эта мразь – с моей помощью – будет жить, такая красивая, богатая, беспечная! Разве это справедливо?!Но нет, я этого не допущу! Не будешь ты, мразь, прежней, чего бы это мне ни стоило! Раз тебе придется прожить жизнь за ту девочку – проживешь ты ее так, как я этого хочу. ПРАВИЛЬНО проживешь.«
