Пышный парик, белоснежные кружева на шее и запястьях, огромная жемчужина в ухе в сочетании с расшитым золотом зеленым камзолом и белыми чулками делали его неотразимым. Сейчас он менее всего походил на князя тьмы, которого увидела Порция тогда, в зале, в лунном свете. Под пышным нарядом Брайта угадывалось сильное тело, светлый парик оттенял изысканную бледность лица, делая его загадочным и прекрасным.
«Внимание, Порция, тебе грозит опасность».
Брайт низко поклонился ей:
— Нас сблизил лунный свет, гордая Титания…
Порция уже успела забыть силу его глубокого голоса. Она инстинктивно прикрыла лицо маской.
— Вы ошибаетесь, милорд. Меня зовут Порция.
— Ах да, страж дверей, защитница порядка… Так вам больше нравится? Надеюсь, ваш брат принес вам мои извинения и я прощен.
Оливер ни словом не обмолвился об извинениях Брайта, но Порция промолчала об этом.
— Мне не хотелось бы говорить на эту тему, милорд, — сказала она.
Как хорошо, что маска скрывает ее вспыхнувшее лицо!
Вот только дрожащий голос и бешеный ритм сердца не поддаются контролю.
Брайт, казалось, не замечал ее холодного тона и, поклонившись Оливеру, произнес:
— О сэр Оливер! Мы с вами славно провели время. Надеюсь, мы поиграем еще?
— Конечно, милорд, — ответил Оливер, сияя от удовольствия.
Он с гордостью представил лорду Маллорену своих друзей. Порции неприятно было видеть, как подобострастно они вели себя с Брайтом — будто сам Господь сошел с небес на грешную землю.
Да будь прокляты все эти Маллорены — от них одни только сплошные несчастья. Порция глубоко вздохнула и приказала себе сохранять спокойствие. Ей во что бы то ни стало надо выяснить, каковы намерения этого человека в отношении ее брата.
Брайта ничуть не смущали ее маска и холодный прием.
— Вы решили пожить в Лондоне, мисс Сент-Клер? — спросил он.
— Немного, милорд.
— Лондон — очень притягательный город. А я все никак не могу забыть нашу нечаянную встречу в Мейденхеде.
Порции захотелось высказать ему в лицо все, что она думает об этой встрече, но, поразмыслив, она предпочла спокойный ответ:
— Я тоже хорошо ее помню, милорд. Надеюсь, что письмо было приятным для вас.
Что-то мелькнуло в глазах Брайта — то ли восторг, то ли гнев — этого Порция не сумела разобрать, однако заметила, что при свете дня его глаза были прекрасны. Они вспыхивали то зеленью, то золотом, когда солнце попадало на них, и были опушены длинными темными ресницами. От таких глаз невозможно было оторваться.
