Яркий свет ударил в лицо, заставляя зажмуриться. Я уже задремала, а свет фонарика, в который был вставлен кристалл, прогнал сон. Пришлось садиться. Следом за фонариком появился его обладатель. Кто-то из гномов. Я втянула голову в плечи, ожидая нагоняя, но его не получила. Теплая рука взяла мою холодную ладонь. Кивком головы гном предложил пойти за ним. Спорить? А разве в этом был смысл. Я ведь сама виновата, что сбежала из комнаты...
Гном подвел меня к печке, которая стояла у противоположной стены. Двое человек спали на санях, один на соломе, накрывшись с головой старой курткой. Рядом с печкой стоял самодельный стол, сложенный из грубых досок. На нем стояла лампа. В ее свете я разглядела гнома. Лекарь. Мы с ним никогда не разговаривали. Если другие шутили, общались между собой, то он всегда был в стороне и не участвовал в общих беседах. Редко когда от него можно было слова услышать.
Он кивнул в сторону перевернутых набок санях без полозьев, на которых были накинуты половики и сено. Сани стояли чуть в стороне от печки, но жар от нее все равно доходил до них. Я села туда. Поправила юбку. Тут же он протянул железную кружку с каким-то отваром. Я взяла ее и тут же одернула руку.
— Горячая, — сказала я, удивляясь, как он мог держать кружку в руках и не обжигаться. Лекарь поставил кружку на стол, а сам сел рядом. Вопросительно посмотрел на меня. — И чего я скажу? Языка я вашего не знаю. Ты не знаешь местного языка, а про мой родной и подавно. Вот как ты предлагаешь нам с тобой разговаривать?
Он спокойно выслушал мой монолог. Пальцем ткнул в щеку, по которой скатилась очередная слеза, а я и не заметила. Отмахнулась от этого.
— Какая разница? Все равно не поймешь, — ответила я. Руки замерзли. Лекарь опять пихнул кружку с отваром. Теперь она не была такой горячей. Можно было руки погреть. Я сделала глоток. Вкусно, сладко и пряно. Тепло разлилось по телу. Здесь было теплее, чем на соломе. Конечно, с кроватью не сравнить, но все же. Сама виновата, что сбежала. И опять слезы. Так хотелось, чтоб все это оказалось страшным сном. Хотелось оказаться дома, пойти на дурацкую работу, которая мне не нравилась, слышать за спиной смешки, а от отца, что моя должность важная. Глупо все это было. Вся жизнь глупая и какая-то бессмысленная.
— Спасибо, — возвращая кружку, сказала я. Он опустошил ее одним махом.
У меня же начали закрываться глаза. Я забралась поглубже в сани. Ноги укрыла каким-то половиком. Лекарь сел рядом. Плечо к плечу. Взял меня за руку. Я вопросительно посмотрела на него, но он ничего не сказал. Так мы и сидели, смотря за игрой света и тени. Я опять начала дремать, когда услышала фырканье дугарнов. Они не рычали, а именно недовольно фыркали.
