– Клянусь, Йер-су с благодарностью примет эту мелкую жертву, – отвечала девочка.
Шаньюй покачал головой: конечно его младшему ребенку следовало родиться мальчишкой – вылитый ведь парень!
Но Юйчугянь поскорее отогнал от себя эту мысль, поскольку младшая яньчжи – этим словом титуловали всех жен шаньюя – даже не выносила разговоров на подобную тему и души не чаяла в своей любимой доченьке Джохе.
Чиряз Арсян повертел головой и крикнул племяннику:
– Латкай! Возьми-ка мой лук для большой охоты и не подведи родного эрзянского племени!
Между тем по противоположному краю оврага беззаботно бродил поросенок – килограммов этак на восемьдесят, по понятиям того времени аккурат на убой. Хунну и эрзя обступили овраг, чтобы насладиться зрелищем.
Джоха спешилась, соблазнительно повертела бедрами, улеглась на спину и принялась натягивать ногами и руками свой арбалет. Что же касается принимающей стороны, то Латкай, пыжась изо всех сил, принялся целиться из мощного лука самого каназора – лишь бы оправдать его высокое доверие!
Наконец в полной тишине звякнула тетива, и стрела ушла в цель. Дикий визг поросенка разбудил еще спящий лес. «Я его не убил, не уложил насмерть, – в ужасе пронеслось у Латкая в голове. – Мы проиграли…»
Поросенок же ломанулся что было сил через кустистый овраг, да тут и напоролся на стрелу маленькой арбалетчицы. Подергавшись, поросенок затих.
С дипломатической точки зрения эпизод вышел идеальным: дело несколько коряво начали хозяева, а успешно завершили гости.
«Вот за этой деревней я и разобью наконец стойбище, – подумал шаньюй Юйчугянь. – По пути сюда мы миновали несколько поселений, но люди лишь боялись нас и прятались. Нигде больше хунну не встречали подобного гостеприимства. Несомненно, именно об этой Долине Ручьев мои шаманы узнали в черной полости Бугров…»
При мысли о том, какой ужас наводит его народ на какие угодно племена, Юйчугянь криво усмехнулся. В тот же миг, но по совершенно по иному поводу криво усмехнулся и Оян: отныне интимные игры с Гармой грозили стать редкостью. Посреди тихого ночного стойбища звуки любовной возни сразу станут слышны, и первым делом их уловит мама Багрита.
– Непонятно, как нам с тобой жить дальше, – шепнул юноша на ушко своей девушке. – Грохот лесной колонны больше не заглушит наших звуков…
– Поженимся, и нам некого будет стесняться, – беззаботно отозвалась девушка. – Станем целоваться и обниматься на виду у всех!
Оян счел излишним подогревать в ней эту надежду. Как всякому молодому человеку, грезились многочисленные прекрасные дамы, которых ему предстоит очаровывать долгими годами до женитьбы. Уж кого-кого, а белолицых чернобровых красоток в Долине Ручьев хватало. Гарму – при всех своих самых теплых чувствах к ней – парень цинично рассматривал как трамплин к большим половым утехам.
