Впрочем, были и плюсы. Есть не хотелось совершенно. Поэтому известие о том, что они пропустили обед, ничуть не огорчило Лиретту. Она попросила Этель привести ее в порядок и проводить в оранжевую гостиную. До назначенной встречи еще двадцать минут.
Лиретта успела рассмотреть узоры на обоях цвета апельсина, проверить на мягкость рыжие подушки и, наконец, заскучав, решила забраться за диван, чтобы сделать любимому сюрприз. В конце концов, почему бы и не пошалить немного? Вряд ли Рик рассердится.
Устроившись поудобнее, Лиретта приготовилась ждать.
Дверь открылась. Лири замерла, готовая в любой момент выскочить с громким криком «Сюрприз!» Но все пошло не по плану. Прикусив язык, чтобы случайно не выдать себя, Лиретта затаилась.
«Вот ты и допрыгалась», — ворчливо прокомментировал Унами, чувствуя беспокойство хозяйки.
«А ну цыц, мы с тобой проверяли, меня не видно. Так что все будет хорошо!» — ответила Лиретта, чувствуя, как начинают трястись от страха руки.
Стуча высокими сапогами по чистому паркету, осыпая с них крошки садовой земли, показался уже знакомый долговязый тип в котелке. В этот раз он повязал вокруг шеи потрепанный засаленный шарф, из которого торчали нитки. Выглядело это, с одной стороны, небрежно, а, с другой, порождало то странное чувство вызова и агрессии, с которой дворняга вбегает в дом, чтобы украсть колбасу: готовая оскалить зубы и заявить о своей опасности, если придется.
Нехороший холодок пробежал по спине Лиретты, и он сделала пометку по возможности не связываться с этим человеком. Впрочем, одного его появления достаточно для того, чтобы сложить два и два и понять: он не просто так заявлялся к госпоже Саттер. Но как долговязый связан с Вейлумами? Ответы на вопрос предстояло еще найти. Лиретта довольно улыбалась, почувствовав, что по воле случая напала на след. Ей нравилось это чувство: смесь опасности и неприкрытого детского восторга.
До добра общение с этим мужчиной точно не доведет. Тем временем подозрительный тип довольно лихо стянул с себя плащ и без колебаний бросил на кресло, чтобы тот не мозолил глаза, оставшись в тонкой полосатой матроске. Пройдя вперед, он как-то странно потеребил висевший на левой руке нефритовый браслет, после чего плюхнулся на диван.
— Чарли, какой статус? — спросил он словно бы у воздуха. Неожиданно примерно оттуда же, где он сам и находился, послышался искаженный девичий голосок:
— Через двадцать минут будет вечерняя молитва и кефир.
