На улице стало совсем темно, как ночью, хотя до заката еще добрых два часа, а потом мир должны накрыть тягучие серо-синие сумерки. Капли дождя скатывались по стеклу. Конечно, сначала они с глухим стуком ударялись о него, словно просились внутрь, а только потом катились вниз, но момент удара был коротким, а вот их путь можно с интересом наблюдать.
Впрочем, Лиретту больше заботила гроза. Никогда раньше ей не доводилось видеть такой сильной бури и, если честно, она чувствовала, как у нее трясутся коленки. Все же не каждый день можно видеть истинную мощь Триединых!
«Логан что-нибудь передавал?» — запоздало спросила Лиретта, отвлекаясь от буйства стихии за окном.
«Да, просил быть осторожнее и внимательнее следить за тем, что происходит. Все же ты не в монастыре, надо держать ухо востро».
«Это точно. Особенно с учетом братца Рика и его шуточек. Не нравится он мне», — призналась в своих чувствах Лиретта.
«Да ладно тебе. Обычный раздолбай, каких среди аристократов пруд пруди. Удивительно, что ты вообще на него внимание обратила. С твоей-то влюбленностью», — хмыкнул Уна.
«Попробуй его не заметь. Так и вился вокруг! Как будто не понимает, что мне нужен только Рик!»
«Да? — удивился Унами. — А я думал, что тебе нужен карьерный рост с перспективой освобождения от обязанностей перед церковью».
«И это тоже. Но… Рик. С ним так интересно!»
«Все новое интересно…»
Уна не успел договорить. В дверь постучали, и мыш поспешил спрятаться за шторой, недовольно ворча о том, что молний слишком много и он может ослепнуть.
— Куда поставить ваш ужин, госпожа? — спросила вошедшая с подносом Этель.
— Благодарю. На столик.
— Вам нужна будет еще моя помощь? — уточнила камеристка, выполнив приказ.
— Нет, можешь быть свободна. Я справлюсь со всем самостоятельно, — с теплой улыбкой ответила Лиретта, подумав о том, что Этель могла порядком устать за день и ей необходим отдых.
— Доброй ночи, госпожа, — камеристка поклонилась, бросив колючий взгляд на Лири, и вышла, неожиданно громко хлопнув дверью.
«Что это с ней?» — удивленно спросила Лиретта, садясь за столик и снимая железный колпак с ужина.
Прикрыв глаза, она втянула носом тончайшие ароматы свежезапеченого мяса, сочных фруктов и отварного картофеля.
«Не любит она тебя, неужели не видишь?»
«Не любит? Но почему? Я же не…»
«Вот именно поэтому. Что ты за госпожа, которая общается с прислугой, словно с фарфоровой куклой. Так себе госпожа. Я же уже говорил. Так, что это у нас тут! Апельсин и ветчина мои!»
