Ты несправедлив. Ты же не сказал ей, за кого девочка вышла замуж двадцать лет назад? Не сказал. Думал она решит, что ты псих, правда? Правда.
Поэтому прекрати жалеть себя. Прекрати!
Верю.
Это трудно. Но возможно у Миши еще есть шанс.
Жаль, что Галя его дочь. Жаль, что Галя, не смогла держать это под контролем.
* * *
— Кто там, Антон?
— Это, я.
Борис узнал голос Дениса Розанова.
— Привет, сосед!
— Добрый вечер.
Сергеев был рад видеть Розанова. Нечасто тот захаживал в гости. Наверняка хочет поговорить об их детях. Забежал, видимо на пару минут. В домашней футболке и шортах.
— Антон, ты закончил?
Поняв намек, юноша прихватил тарелку с котлетами и собрался тихонько исчезнуть.
— Что это? — внезапно севшим голосом спросил Розанов, заметив ссадину на спине Антона.
— Я поцарапался в лесу, — повторил объяснение Антон, не без удивления глядя на помертвевшее лицо соседа.
— Что, ж, — сказал он, — наверное это к лучшему. Я хотел предотвратить… Ну, ничего.
— Эй, с тобой все в порядке? Может пива? — Борис был удивлен и не скрывал этого.
Розанов поднял голову и твердо взглянул в глаза отца мальчика, чей смертный приговор уже прозвучал.
— У меня важное дело, к тебе, Борь. Пиво подождет.
— Что такое?
— Антон, иди, погуляй, у нас мужской разговор.
Парень пожал плечами и вышел из кухни. Ему скрывать нечего!
— Так что случилось, сосед? Может пойдем в кабинет?
— Можно.
Борис видел, что Денис сам не свой от волнения и беспокойства. Он даже пах по-особому.
В кабинете, Борис кивнул на диван и сказал:
— Устраивайся. Мы одни. Так что ты хотел мне сказать?
— Это не понравится тебе, Борис. Я уверен.
— Ты про наших ребятишек?
— Не совсем. Антон очень славный парень. Мне жаль, что он связался с Галиной. Правда, жаль. Ты, пожалуйста, помни это, ладно? Когда все кончится.
— А что такое с Галей? Уж не хочет ли старикан сказать, что у его доченьки положительная реакция на ВИЧ? Я ее тогда лично разорву…. Тьфу, что за мысли…
— Тебе не понравится то, что я скажу, Борис, — повторил Розанов, — Но у меня нет другого выхода. Да времени нет мусолить это. Я скажу сразу, а там… В общем, я — волк. Волк-оборотень, — уточнил Розанов, пристально глядя на соседа. — Конечно, это крайне редкий случай, такие изменения генного набора, или как там… встречаются не каждый день. Я не силен в этом. Никогда и не пытался вникнуть. Инквизиция приложила руки к тому, что бы нас стало еще меньше.
— Э-э…
— Подожди, не прерывай, мне нужно буквально пять минут. Потом ты скажешь, что я спятил, а я докажу что нет. Хорошо?
