В одной из Вед об Агни, боге огня, сказано (Burnouf. «Des Sciences et Religion», c. 18):
Агни, ты мудрец, ты жрец, ты царь,
Ты охранитель, ты отец жертвоприношений,
По молению наших людей ты снисходишь,
Ты посыльный, возносящий на небеса
Наши гимны, наши жертвы, хотя твоё начало
Троично, то от воздуха, то от воды,
То от двойного мистического «арани».
[То есть от двух деревянных пластин священного дерева фикуса, которыми в Индии пользуются для возжигания огня.]
Граф Гоблет д’Альвиелла критикует мысль Бюрнуфа о том, что свастика, становясь из правозакрученной левозакрученной, превращается из мужского принципа в женский, утверждая, опираясь на мнение сэра Джорджа Бёрдвуда, что в современной Индии считается обычным именовать парные предметы по полам — один мужского, другой женского. В этом смысле «женская свастика» и «мужская свастика», обозначаемые личными местоимениями «она» и «он», ничем не отличаются, например, от молота и наковальни либо от других парных предметов («La Migration des symboles», с. 63).
Людвиг Мюллер, в своём блистательном изыскании, высказывает мнение, что свастика никак не связана ни с тау-образным крестом или крестом анкх, ни с огненным колесом>14, ни с палочками «арани», ни с богом огня Агни, ни с мистическими знаками, ни с древними буквами, ни с лучковым огненным сверлом, ни с разветвляющейся в поднебесье молнией, ни с молотом Тора. Он верит, что свет на происхождение свастики может пролить изучение символа, известного как «трискелион» и обозначающего вечный круговорот Вселенной, который в некоторых районах Южной Азии является эмблемой Зевса, однако отождествлялся и с Ваалом, с культом которого связывается его появление на некоторых азиатских монетах примерно около 400 года до н. э.
Господин Р. П. Грег («Archaeologia», XLII1, с. 324–325) противоречит этой теории и выражает мнение, что свастика намного старше и намного шире распространена, чем трискеле; кроме того, он считает её чисто индоевропейским символом. Грег говорит, что Людвиг Мюллер чересчур зацикливается на культе Солнца как типичной черте ранних индоевропейцев и заставляет себя поверить, что свастика — также один из солярных символов. Он лично убеждён, что индоевропейцы не столь фанатично поклонялись дневному светилу. Соглашаясь с Мюллером, что свастика есть эмблема Зевса и Юпитера в ипостаси Верховного божества, он не считает, что свастика когда-либо обозначала движение солнца по небосводу, предпочитая видеть в этом знаке нечто вроде ваджры — змеящейся молнии, являющейся оружием бога сфер.
