Коинанду ответил не сразу. Он вспомнил тот день, когда Кихика ушел и не вернулся.
В отряде было триста партизан, разбитых на группы по пятьдесят и двадцать пять человек. Группы размещались каждая порознь, укрываясь в лесу Кипенье в пещерах, и собирались вместе лишь в случае таких крупных операций, как штурм Махи. Но сам Кихика — Коинанду это всегда поражало — относился к опасности с полным пренебрежением. Дерзкое убийство Робсона уже тогда стало легендой. О нем говорили в Лонгоноте и даже Ньягдарве. Коинанду благоговел перед Кихикой. Он не раз давал себе клятву: «Никогда не оставлю его. Клянусь богом! У меня не было веры — он дал мне ее». Да, Кихика сделал из него человека, заставил поверить в собственные силы. В день, когда был взят Махи, Коинанду словно родился заново…
Они ждали, когда вернется Кихика. В сердцах жила радость: скоро страна будет в руках ее исконных хозяев. Кихика все не шел, и тогда во все концы разослали лазутчиков. Они узнали, что готовится карательная экспедиция. Генерал Р. решил отвести отряд к Лонгоноту, на запасную базу.
Когда стало ясно, что Кихика схвачен, Нжери зарыдала, да и Коинанду не мог сдержать слез…
— А что, если это была женщина? — внезапно спросил Коинанду.
— Вряд ли. Если то, что ты говорил о Карандже, правда, значит, предатель он!
— Любой человек в Гитхиме подтвердит мои слова. Подкрадись к нему сзади, дотронься — он задрожит как лист. Вечером его из хижины не выманишь. После семи часов двери не откроет. Так может вести себя лишь тот, у кого совесть нечиста…
— Господи! Неужели эта вошь погубила Кихику! — закричал Генерал Р. Он вскочил с кровати и заметался по хижине. — Мы вместе принимали присягу…
Коинанду присел на кровать, пораженный яростью в голосе Генерала. Коинанду вообще побаивался Генерала и тушевался в его присутствии. Обоим пришлось побывать на войне. Генерал сражался в Бирме, а Коинанду и в армии-то был всего-навсего поваром. После демобилизации Генерал работал портным, а Коинанду никак не мог определиться к хорошему месту. Последним испытанием была должность боя у мисс Линд, нудной уродины со всеми повадками старой девы, которую Коинанду возненавидел с первого взгляда.
Они встретились в отряде. Генерал быстро выдвинулся благодаря самообладанию и отваге. Даже когда Кихику схватили, он сохранил присутствие духа и не позволил скорби одолеть себя. Коинанду же плакал, как женщина. С годами боль утраты и жажда мести притупились. А вот теперь Генерал весь трясся от гнева. Чтобы не видеть этой мечущейся из угла в угол фигуры, Коинанду водил глазами по голым стенам. На полке котелок и две миски. Пустые бутылки и ведро сиротливо валяются на полу. Он осторожно кашлянул:
