Устин. Небеспременно, говорит, возвернусь. А вчера, как вошел во двор, словно с того света, и опять вот так усмехается — разве я вам не говорил? Хата, наша стоит — опаленная, лист на деревах обгорел, рука у меня перебита, знал, говорю, сынок, что придешь. Тут деники тебя добре искали, в печенках ты у них, на нашу голову…
Две женщины ведут через двор дряхлого деда.
Дед. Как тут в лазарет-то пройти?
Женщина. Деда поранило, видали вы!
Вторая женщина. Жито в клуне молотили цепом, а пуля как свистнет!
Устин. Ведите на перевязку.
Дед. Генерал меня на турецкой войне учил… Возьми, говорит, пороху солдатского, возьми земли святой, слюной замеси да на рану клади… (Уходит с женщинами.)
Гапка. Еще бы, из пушек бьют, а у Лавра ни одной, голыми руками отбиваются… И лазарета нема, только клуня…
Устин. В барском дворце лазарет устроим — лежите себе, как паны! Дай только войну одолеть…
Гапка. Голыми ж руками отбиваются… Пули свистят, скотина ревет…
Устин. А мы в штабе сидим, в самом центре, — пошли наши в гору, баба…
Гапка. По двое на одну веревку!
Устин. Небеспременно, говорит, возвернусь. Это тебе не я и не ты, Гапко, это старой Мамаихи корень… Как огонь пылает…
Мамаиха входит, несет полотно, худая, костлявая, босая.
Мамаиха. Пули из этой трещотки — нешто их остановишь. Человека насквозь пробивают, полон овин пораненных, фершала водой уж отливали, а вы тут сидите сложа руки!
Устин. Дак страшно и подойти к овину, такой стон стоит…
Мамаиха. А ты не сиди, людей спасай, коли ружья не удержать!
Гапка. Да я, мама, знамя вышиваю Лавру… Чтоб горело, говорит, как солнце… За нитками цветными набегалась.
Мамаиха. Крови там — словно воды, заговаривала, заговаривала — все льется. Егор Иванович прибежал, фершалу помогает — чужой человек, а с ним все легче.
Устин. Лавро погнал еще и кавалерию, остались одни раненые да старики…
Гапка. Ой горюшко, как они бьют, село спалят, людей истребят, к чему было ввязываться?!.
Мамаиха. Дела полны руки — полотна дай, кипятку принеси, полный лазарет, вот и Иванца притащили, как решето, пробитый…
Гапка. Иванца притащили?! Как попомню, что и Лавро дерется… А обед перестоится.
Мамаиха. У Лавра теперь такое хозяйство, со всем надо управиться, за веем углядеть, полотна не наготовишься. (Уходит.)
Гапка. Много вышьешь на этих посиделках… (Уходит.)
Устин (один). Село окружили, бьют и бьют, не убежишь, не спрячешься… (Вдруг отшатывается.) Ну шмель, чистый тебе шмель, а не пуля!
Пасечник
