Председатель завкома. Простите, гражданочка, никак не пойму ваш язык. У нас есть линия, чтобы изучать иностранный язык, но я совершенно не имею времени. Только и знаю, что „васисдас“, „гутентаг“, „битте“.
Мать. Мой Франц умер, как порядочный человек. А мне и похоронить его не удалось. Чужие люди его похоронили. Где у вас кладбище?
Входит Милли.
Милли. Товарич председатель завкома!
Председатель завкома. Битте.
Милли (волнуется), Я не знаю, что мне делать. Видимо, он к вам не вернется! Вы его тут хотели сделать коммунистом. Вы погубили честного рабочего… Я хочу уехать от вас прочь! Я немецкая девушка я поеду к своему Францу…
Председатель завкома. Очень приятно, очень приятно! Можете до завтрашнего дня говорить — все равно не пойму… Битте, садитесь. Сейчас придет переводчица.
Мать. Я привезла тебе привет, дитя мое.
Милли (бросилась). От кого? Кто вы такая?
Мать (встала). Я — мать.
Милли. Я боюсь… Сейчас на меня обрушится свет… Мне страшно.
Мать. Последние слова его были обращены к тебе, Милли..
Милли. Последние?! Говорите сразу!
Мать. Его ранила полиция. Он умер, доченька.
Милли. Умер? Мама!
Падает в объятия старушки, плачет.
Председатель завкома. Поговорили. А я стою возле них, словно каменный…
Утирает глаза. Входит Седой с переводчицей.
Седой. Еле нашел! (К переводчице.) Ну, спой нам, что это за старушка приехала… (Увидел.) Вот так штука!
Переводчица(заикается). Уважаемая фрау, что у вас тут случилось!
Председатель завкома(вытирает слезы). А рыдают чисто по-нашему…
XIII СЦЕНА
Окраина кладбища. Ветер. Два гробокопателя. Один работает, другой сидит на земле, опершись на лопату, и меланхолически смотрит перед собой.
Первый. Работай, Данила, чтобы могила была в полном масштабе!
Второй молчит, продолжает смотреть.
Чтобы новопреставленного раба божия достойно присоединить к теплой компании мертвецов. Кого мы хороним, Данила?
Второй (не поворачивая головы). Прогульщика! Первый. Какая драма на восемь действий с танцами! Все мертвецы одинаковы — прогульщик, ударник ли! Что ты там видишь, Данила?
Второй молчит, поднимается на ноги, продолжает смотреть.
Перед твоими глазами раскинулось кладбище. Видно, убитый горем дед хоронит убитую горем бабу? Или наоборот?
Второй молчит, смотрит. Первый достает бутылку, немного отпивает.
Без водки разве похоронишь живого человека? Да еще такого пьющего? А нужно. Кого скажут, того и закопаем. Мы есть спецы. Что ты там видишь, Данила?
Второй вдруг садится и отворачивается.
