Строки, имена, судьбы... | страница 7
Почти все пространство первой площади занимал местами довольно глубокий и неровный провал — печальный итог неоднократно начинавшихся и ни разу не доведенных до конца археологических раскопок. Из него вырастала и поднималась ввысь крутоплечая кирпичная кладка, увенчанная покатым черепичным куполом, тяжелая, громоздкая башня — ротонда одного из древнейших памятников зодчества Болгарии — храма святого Георгия Софийского, на протяжении столетий бывшего и баней Ульпии Сер дики, и турецкой мечетью Гюл-Джамия.
Лубок
Рядом на соседних улицах стояли чтимые многими поколениями софийцев скрытые от взоров многоэтажными фасадами новостроек старинные церковки Петки Самарджийской, Параскевы Старой, Николы Большого — с затейливо резными, вызолоченными иконостасами, с ярким и сочным многоцветием красок прославленных самоковских и тревненских мастеров, с заливчатыми колокольными перезвонами.
Лубок
Георгиевский же храм стоял в молчаливом одиночестве, заброшенный, опустевший, всеми забытый. Он безропотно нёс бремя веков, жил своим уходящим в бесконечность прошлым, храня память о железной поступи, римских легионов, о долгих беседах, гулко раздававшихся под сводами калдариума[1] о войнах и битвах, о кровавых опустошительных нашествиях иноплеменников. На развалинах его стен рос кустарник, из расщелин тянулись к солнцу молодые побеги деревьев, под стрехами заботливо выводили свое потомство ласточки, а в черные пустые глазницы окон, нарушая безмолвную тишину, залетали в ненастье голуби и стаи воробьев.
Лубок
В предвоенные и в первые послевоенные годы почти каждый день на площади останавливались для короткого привала бродячие городские книгоноши, не имевшие, не говоря, уже о собственных лотках или тележках, даже своего постоянного места на улице. В тени старых вязов, на приземистой каменной ограде они раскладывали свой товар, безошибочно рассчитанный на вкусы широкого читателя. Это были увлекательные приключенческие романы Густава Эмара, Луи Буссенара, Генри Хаггарда, Эмилио Сальгари, капитана Марриэта, головоломные детективы Эдгара Уоллеса, нескончаемые копеечные серии берроузовского "Тарзана", либо сентиментальная беллетристика в духе "Старой девы" Марлит, "Улле карлика" Вики Баум, "Ты — любовь" Оливии Уэдсли, "Маленького лорда Фаунтлероя" Френсис Бернет.
Книгоноши зарабатывали очень незначительные проценты с общей выручки, получая на комиссию книги непосредственно от издателей, иной раз совсем еще свежие, пахнущие типографской краской. Вникать в премудрости и тонкости букинистического дела им не было никакой необходимости. Они просто обходили стороной эту малопонятную и слишком сложную для них область книжной торговли.
