И когда Батбаяр предложил ему ложиться, он ответил, что хочет помочь хозяевам.
— Что ты, что ты! — всполошился Батбаяр. — Мы не позволим гостю в такую пургу выходить из дому. И не думай. Ночь студеная. Как только погаснет огонь в очаге, в юрте станет холодно. Укройся-ка получше вот этой полостью.
Хозяйка постелила войлок, положила на него теплую медвежью шкуру, и после долгих уговоров Иван все-таки улегся. А хозяева пошли присмотреть за скотом.
Иван лежал в тепле и думал о том, какая беспокойная и тяжелая работа у скотоводов, сколько умения и опыта требует она от человека. Но усталость брала свое, и, хоть ветер все еще яростно налетал на юрту, он незаметно уснул, убаюканный завыванием бури.
К утру пурга разыгралась с новой силой. В хотоне остались лишь старая Сурэн, маленький Ширчин и Иван, пережидавший непогоду.
Батбаяр после бессонной ночи решил выгнать скот на запасное пастбище, которое он приберегал на случай бескормицы. Это пастбище было укрыто от холодных ветров скалистой горой, ивняком и мелкими кустами караганы.
Путь к пастбищу проложили верблюды, за ними в сплошной снежной мгле погнали коров и овец. Гнали их так: впереди верхом на белом верблюде медленно двигалась Пагма, а сзади, подгоняя овец, ехали Дэрэн и Батбаяр, тоже верхом на верблюдах.
На пастбище было заметно тише. Из-под тонкого слоя снега показалась нетронутая, еще зеленая у корней трава; закоченевшие, голодные животные с жадностью набросились на схваченную морозом зелень. Скотоводы внимательно следили за тем, чтобы более сильные коровы и овцы не оттесняли слабых.
Домой вернулись вечером смертельно уставшие. Каково же было их удивление, когда у самой юрты они увидели большую копну сена. Оно было старательно накрыто сверху старым войлоком и приперто со всех сторон жердями, выдернутыми из хашана[43].
Батбаяр принялся было ругать Сурэн, думая, что это она попросила Ивана привезти сено.
— В такую пургу он легко мог заблудиться и погибнуть, — с возмущением выговаривал он старухе.
— Да что ты, я ни о чем его не просила, — оправдывалась женщина. — Не успели вы угнать скот, как он, ничего не сказав, вдруг исчез. Я сначала даже обиделась на него за то, что он со мной не попрощался. А после обеда смотрю — везет на двух подводах сено. Если, говорит, Батбаяр будет ругаться, передай ему: у соседей общие заботы. И уехал.
— Ты-то хоть догадалась поблагодарить его за помощь в такое трудное время? — донимал старуху Батбаяр.
