Итак, я вступил все же в "Вапліте" и сразу пополнил группу внутриваплитовской оппозиции: Йогансен, Слисаренко, Вражлывый, Павло Иванов и теперь, значит, я. Близки нам были Шкурупий и Бажан, но они в то время жили и работали не в Харькове, а в Киеве, так что участия в повседневной жизни организации не принимали.
Почему же эта группа, говорю о группе, потому что мы были по-приятельски тесно объединены (хотя не разделяли взглядов Хвылевого, следовательно, также были в "оппозиции" к нему и другие товарищи), почему же эта группка оппозиции, которая никак не разделяла концепций Хвылевого, не вышла из "Вапліте", не отделила своей судьбы от организации, которая как раз в это время подверглась критике именно за эти "хвылевистские" концепции, критике уничтожающей, даже с "оргвыводами"?
Именно потому! Именно потому не вышли мы из организации, что организация подвергалась критике с суровейшими оргвыводами. Потому что над всеми нависла беда. Мы не могли бросить товарищей в беде, даже будучи с ними несогласны, даже не разделяя многих их позиций.
Романтика? Рыцарство? Безрассудная романтика и глупое рыцарство?
Кто его знает… Надо же принять во внимание, что в ту пору и в нашем мировоззрении еще живы были отголоски своеобразной, мелкобуржуазной, конечно, по сути, "анархической", так сказать, революционности, столь характерной для идеологов "ваплитянства".
К тому же, не будучи носителями ни тогдашних, ни позднейших концепций Хвылевого ("прочь от Москвы" мы категорически отвергали, "психологическую Европу" считали пустозвонством, "азиатский ренессанс" нас смешил, а на "романтику витаизма" мы пожимали плечами: должен же быть какой-нибудь "изм", пускай будет "измвитаизм"), итак, не будучи носителями концепций Хвылевого, не одобряя и литературной фронды нового руководства "Вапліте" (Кулиш, Эпик), мы в то же время никак не могли принять другие, сектантские, как мы считали, напостовские теории самоновейшего пролет-культовства. Потому-то и предпочитали оставаться со старыми товарищами (пускай и не соглашаясь с ними). Правда — лишь до поры до времени. Когда позднее, уже после ликвидации "Вапліте", бывшие ваплитовцы (плюс кое-кто из "Молодняка" да из числа "диких") организовали "Пролітфронт", очередное новообразование в русле "ваплитянства", мы в "Пролітфронт" не пошли, как нас ни уговаривали Хвылевый и Кулиш, и создали свою "Группу А".
Теперь товарищи, которые тогда в какой-то части были оторваны от литературного процесса, реабилитированы. Однако каждому понятно, что в историческом аспекте это никак не "реабилитирует" самой организации "Вапліте", не оправдывает всех ее действий, не объявляет правильными, тогдашние ее позиции, вообще, не говорит "да" на каждое прежнее "нет", как не зачеркивает и тех ошибок, которые допустил в свое время тот или иной товарищ, бывший ваплитовец. Не оправдывает, хотя сейчас нам понятно, что фронде членов "Вапліте" предшествовало воспитание их в условиях социального и национального гнета и протеста против царского режима с его "валуевщиной": "Украины не было, нет и быть не может"… Тяжкий национальный гнет не мог не сказаться на формировании взглядов какой-то части первого послеоктябрьского поколения литераторов, на стремлениях молодых людей того времени — преимущественно крестьянского происхождения, но с большими претензиями на урбанизацию жизни своего народа и жаждущих национального самоутверждения.
