В творческом пути Миколы Кулиша я различаю три этапа: "97", "Народный Малахий" и "Маклена Граса". Такое выдающееся явление в творческой жизни Кулиша, как "Патетическая соната", не является, однако, на мой взгляд, особым этапом — то было лишь счастливое завершение тернистого пути на этапе "Народного Малахия".
"97" — это было творческое пробуждение. Энтузиазм первого творческого самовыявления и романтика революции. Мощь таланта и неведение, что с этим талантом делать. Алмаз, отколотый для стеклореза, а не шлифованный для короны.
"Народный Малахий" — это этап формирования художника, не простой и не легкий. Сомнения на путях социального прогресса и ошибки в поспешных выводах. Фронда против любой казенщины в построении новой жизни и преодоление тех недостатков, для которых позднее найдена меткая формулировка — "пятна капитализма". Творческие поиски и идейные срывы.
"Маклена Граса". Если "97" — теза, а "Народный Малахий" — антитеза, то в "Маклене Грасе" — синтез. После ухабистых дорог, путаных, а то и вовсе неверных тропок — ровный, верный путь к идейной ясности и художественному мастерству.
И при самом вступлении на этот наконец найденный путь творческая жизнь Миколы Кулиша… оборвалась.
Ближайшим другом Кулиша был Хвылевый. Гурович и Григорович — неразлучные друзья: так о них и говорили тогда.
Сегодня — на расстоянии более четверти века — можно точнее определить их роль в литературном процессе, да и разобраться в идейных позициях каждого из них тоже.
Кулиш, вне всякого сомнении, неизмеримо более крупная творческая индивидуальность, чем Хвылевый. Пьесы Кулиша можно ставить в театре да и читать сегодня почти так же, как и тогда, когда они были написаны. Из рассказов Хвылевого немногие выдержали испытание временем, а его сусально-импрессионистическая манера письма — и совсем, пожалуй, неудобоварима для современного читателя.
Между тем в свое время влияние Хвылевого было значительно сильнее, чем Кулиша, и хотя Кулиш, как уже сказано, был неизмеримо более крупной творческой личностью, он тоже находился под влиянием Хвылевого.
Очевидно, причина этому — и в своеобразной обстановке литературной жизни того времени, и в броскости литературных лозунгов, которые любил провозглашать Хвылевый, да и в исключительно волевом характере Хвылевого.
И потому особенно неожиданным, даже непонятным был разрыв, произошедший между Хвылевым и Кулишом, когда Хвылевый должен был уйти из "Вапліте", а его место — президента "Вапліте" — занял Кулиш.
