Этот спор давно перестал быть для нас проблемой, но на заре нашей советской культурной жизни значение этих разногласий было чрезвычайно велико.
Я чувствую необходимость повторить: роль коммуниста Блакитного в процессе становления украинской советской культуры была огромна, значение его деятельности трудно переоценить, а плоды ее… Что ж, плоды деятельности Блакитного ощутимы еще и сегодня. Историческая наука определит им цену и в процессе дальнейшего роста и обогащения нашей литературы и вообще в культурном социалистическом строительстве.
Исследователь литературы, конечно, заметит также и то, что в позициях "олимпийцев" были уже зародыши очередной литературной формации — "Вапліте", так называемой "Вільної академії пролетарської літератури". Но о "Вапліте" — особо.
О себе. Я был тогда — с "массовистами". Почему? Трудно сказать, какая причина была самой важной. А причины были такие.
Театральный "Гарт" ("Г. А. Р. Т."), лидером которого я был, по сути являлся организацией массовой, и "массовизм" как раз и был основным принципом его деятельности, да и самого существования. Это первое. Во-вторых, в отделе искусства Наркомпроса — следовательно, в республиканском, государственном, так сказать, масштабе, — я в то время был инспектором самодеятельного искусства, то есть художественного творчества массового, а значит, "массовизм" и тут был основным принципом моей деятельности. И третья причина: авторитет Блакитного. Авторитет Блакитного был для меня непререкаем, и когда я в чем-нибудь сам не мог разобраться до конца, я принимал суждение Блакитного на веру, и оно было для меня окончательным.
Именно поэтому я и не вошел в "Вапліте" в первый год ее создания (уже после смерти Блакитного!), несмотря на то, что Мишко Яловый с Досвитным специально приходили меня уговаривать. Мне же принесли они тогда на регистрацию устав "Вапліте", так как все творческие организации входили в "епархию" инспекции самодеятельного искусства в Главполитпросвете Наркомпроса, которой ведал я. Признаюсь: я не сказал тогда сразу — "нет!". Мне очень не хотелось говорить это неприятное "нет" Мишку, который был мне лучшим другом. И меня до боли терзала мысль: ведь я теперь буду совсем одинок — все мои ближайшие товарищи, бывшие гартовцы, в "Вапліте", а я… остаюсь один… Но не мог я "изменить" дорогой памяти Блакитного и поступить вразрез с его взглядами. Припоминаю: во время долгого спора о "мас-совизме" и о "мастерстве и искусстве" — Яловый больше улыбался, потому что в споре был не силен, а доказывал и убеждал больше Досвитный, — я отвечал что-то неопределенное, но в день, на который было назначено "сходбище" (так ваплитовцы именовали свои собрания) основателен "Вапліте", я… уехал в командировку в Кривой Рог — инспектировать работу горняцких драматических кружков на рудниках: в Кривом Роге был филиал театрального "Г. А. Р. Та", созданный мной по поручению Блакитного еще два года назад.
