— Почему ты не брал трубку?
— У меня же занятия.
— Стюардессы, понимаю, короткие юбки, длинные ресницы, пронзительные взгляды.
— Да, и шампанское, как Vip-у.
— Очень важная персона, — расшифровала аббревиатуру жена. — Я злая, но мне тебя не хватало.
— У тебя раздвоение личности.
— Нет, раздвоение — это другое.
— Какое?
— Я тебе скажу про раздвоение личности: это когда часть тебя хочет спать, а вторая переспать.
— В любом случае, — рассмеялся я, принимая вчерашние извинения жены, когда я пытался привести в чувства ее прелести, но взять их в аренду у засыпающего тела не получилось, — береги свои нервы, не на чем потом будет играть. Нервная система — самая важная из всех поставленных человеку Всевышним.
— А как же внутренней секреции? — на глазах раздобрела сердитость жены, став толстой, ленивой и сонной.
— Это секретная информация, — улыбался я в трубку.
— Хватит паясничать, я все еще зла. Я не хочу ничего беречь, я живу один раз. Посмотри, сколько раз я тебе звонила.
— Двадцать один. Очко.
— У тебя не нервы, а стальные канаты.
— Нет, у меня струны. Шесть струн, как чувств у гитары, — механически посмотрел я на пальцы и вспомнил, как мучил бедный инструмент в детстве, но дальше шести аккордов дело не пошло, хотя мозоли на подушечках пальцев от баре, частушек и лестницы имели место.
— В таком случае у меня их осталось три, как у балалайки.
— Как мало.
— Зато эффективно, буду тренькать тебе, пока не ответишь.
— Чувствую, дело пахнет испанским воротником.
— Успокойся, марьячи, сейчас это не в моде, сейчас не дерутся за дам, как раньше, не поют им серенады, не лезут из-за них на рожон.
— Да, черт, как скучно мы живем. С этим надо что-то делать.
— Даже к скуке у него был деловой подход, — иронизировала жена. Это был хороший признак, признак предмета любви. — Чем займемся сегодня?
— Любовью, давай тупо займемся любовью.
— Мне нравится ход ваших сперматозоидов.
Самое сильное признание — без слов… Все решают оголенные части тела, словно провода, по которым течет ток. Чувствую, как во мне просыпается высоковольтный столб. Шила хотела, чтобы ее ударило током немедленно. Я поспешил домой.
Она обнаженная лежала, словно закладка в раскрытой книге дивана. Я не знал, когда дочитаю этот роман. Нет, не то чтобы роман был не интересен, просто хотелось читать бесконечно долго.
* * *
— Ты опять ушел в себя? Давай возвращайся, а то мне скучно. Слышишь? — гладила собаку, сидя у телевизора, Шила.
— Меня отстранили от полетов.
