— Что это за беспомощные стишки!? Как можно позволять себе глагольные рифмы?! — писала Апраксия.
— Кому нужны эти ваши излияния «Без него нет жизни мне, словно без Земли Луне»? — вторил Апраксии злобный Карлсон.
— Не судите строго, я пишу от души, — пробовала объясниться Аня.
— Что значит — не судите?! Вы же в группе публикуетесь!? Надо читателей уважать и не подсовывать им своё жалкое графоманство! — отвечала Апраксия.
— Вы бы лучше на курсы домохозяек пошли, а то все, видите ли, поэтессы, а готовить никто не умеет, — писал Карлсон.
— При чём тут умение готовить? Это не ваше дело! — отвечала Аня.
— Нет — наше! — припечатывал Карлсон и Ане слышался голос артиста Папанова из фильма «Берегись автомобиля».
Апраксия тут же вмешалась: — Согласна с предыдущим
комментатором. Часики-то тикают, надо о замужестве думать, а не о стишках!
Аня чуть не задохнулась от негодования. Что эти люди забыли в группе Слёзы любви? Дело в том, что Аня была далеко не юной девушкой, а дамой 38 лет. На её аватарке была нейтральная картинка: тетрадь и перо.
Да, конечно, часики тикают давно, но какое право имеют посторонние люди вмешиваться в её личную жизнь!?
— Мне не двадцать лет, чтобы меня жизни учить, — написала Аня в комменте.
— А, понятно! Всё стишки писала, а замуж не вышла! — тут же отреагировал Карлсон.
— Я так и знала, по стихам видно, что автору далеко за тридцать, а понимания жизни нет, — вставила Апраксия.
Аня решила заглянуть на страницы этих двух жутких людей. У Карлсона в друзьях было 17 человек, вялые посты про политику, под которыми не было ни лайков, ни комментов.
У Апраксии друзей было около двухсот, выкладывала она мудрые мысли великих людей, комменты никто не писал, но по три-четыре лайка под каждым постом присутствовало. И ни у Карлсона, ни у Апраксии о поэзии ни слова. Что же эти ценители стихов прицепились к ней именно в поэтической группе?
А в это время между Карлсоном и Апрексией в комментах завязалась переписка:
— Вы заметили, что этой возрастной дамочке сказать больше нечего? Замолчала! — обращалась Апраксия к Карлсону.
— Наверное, рыдать побежала или новый бред сочиняет, — блестнул юмором Карлсон.
Аня заглянула в другие знакомые ей поэтические группы и обнаружила там в комментариях те же лица. Апраксия и Карлсон высказывались везде, и их комменты разнообразием не отличались. И вместо того, чтобы написать этой парочке нечто язвительное, Ане вдруг стало жалко этих неприкаянных, явно немолодых и одиноких людей. Понятно, что не от хорошей жизни они в группах злобятся, а поэтические выбрали, наверное, потому, что в них публика интеллигентная. В какой-нибудь группе юмора их бы быстро матом обложили.
