Когда солнышко встало, побрел я по чаще, пока не набрел на болото. А с островка посередине трясины лохматая девушка на меня смотрит. Тяжело дышит, хрипит, глаза по сторонам бегают и когти растопыривает. Растерялась, милая; не иначе, как расческу потеряла. Так жалко ее, растеряшу, стало. Красивая ведь, а так запустила себя. Волосы нечесаные, ногти грязные, лицо чумазое, в какие-то лохмотья одетая. Что, говорю, девица, одиноко тебе тут? Никто не приголубит, никто к сердцу не прижмет, никто не позаботится? Ну-ка, дай я тебя в порядок приведу. Умыл ее, прическу сделал, обнял ее крепко и корону на голову надел. Королева, говорю, не меньше! Она прямо на глазах и расцвела! Ахнула и мне на шею бросилась. Спасибо, говорит, я о таком и не мечтала. И похромала в лес, а за ней лягушки с пиявками, словно свита. «Как звать хоть?» — кричу. «Кикимора», — донеслось эхом.
Но пора идти дальше — штаны не ждут. Вот что не понравилось мне у них в государстве, так это плата за всё несоразмерная. На каждом прилавке вывеска — «За всё надо платить!» Брюки у портного нашел, да не по карману оказались: он за них запросил счастье. Я не стал покупать, так в простыне и остался. По крайней мере, не один в ней хожу, выделяться не буду наряду с теми — древними.
Счастье за штаны… Но это еще что, вот при мне из одного паренька чуть душу не вытрясли. Оказывается, он в долг любви попросил, а долг накопился такой, что отдать не смог. А эти мордовороты на него накинулись, давай самое ценное отбирать. Тут я вмешался, говорю, нельзя ж так зверски мучить, человек всё же. Дайте я сам с ним поговорю, я его вразумлю, чтобы в должниках не ходил.
Расспросил его, что да как произошло. Он рассказал, что в свое время подписал не глядя договор какой-то. Кровью, причем. Хотел, чтобы его женой красавица-раскрасавица одна стала. Но она столько условий ему выставила, что решил он легким путем пойти: не заслужить ее расположения, я сердцем ее по-хитрому завладеть. Нашел бюро добрых услуг и вот… Оказалось, душу заложил за сделку. А когда еще красавицу не заполучил, они уже плату затребовали. Засомневался тогда хитрец-молодец в их добросовестности и решил разорвать уговор. А они ему — раз подписано, то всё.
Я спрашиваю, мол, в избушке на кривых ножках живет твоя красавица? Да, говорит. Что ж, отвечаю, обрадую я тебя — уговор ваш отменяется. Нет больше твоей красавицы-девуси, а значит, и сделке не быть. Всё, свободен ты, парень, говорю, но больше не торгуй чувствами. Слышали, спрашиваю мордоворотов? Они переглянулись, а делать нечего, отпустили парня. И направление к черту мне указали на прощанье. Добрые люди. Как знали, кого я ищу!
