Она друг Пушкина была. Часть 1 | страница 40
Что в сущности мы знаем о «Зелёной лампе»? Раз в две недели в доме Никиты Всеволожского проводились собрания любителей словесности. Вольные разговоры, споры в зале под зелёной лампой, перстни с изображением светильника — а изображение это почему-то воспроизводило светильники первых христиан в римских катакомбах[43]; литературные опусы («Сон» Улыбышева) и стихи, стихи… Члены общества спаяны клятвой хранить тайну этих встреч. Её позднее раскроет зашифрованная Поэтом десятая глава «Евгения Онегина». Расскажет истину лучше, точнее, правдивей поздних свидетельств декабристов.
«Зелёная лампа» — чуть-чуть приоткрывает тайнопись жизни поэта этого периода. Была ли она масонской ложей? Видимо — да. В таком случае Пушкин познакомился с учением масонов ещё до вступления в Кишинёвское общество.
Вспоминаем дальше… Пушкин в Михайловском после разгрома восстания. Напряжённо вслушивается в звон каждого приближающегося колокольчика — ожидает жандармов, обыска, возможно, и ареста. Сжигает крамольную X главу «Онегина», дневники последних лет. Значит, для этого были основания. На допросах декабристов царь пытается узнать о причастности Пушкина к движению. Неужели причиной тому только прошлые «грехи»? И почему вместе с агентом Бошняком в июле 1826 г. прибыл в Псковскую губернию и фельдъегерь Блинков, имея на руках открытый лист за подписью военного министра Татищева — в случае ареста он должен был вписать в него имя Пушкина? Почему уже «прощённый» Пушкин до самой смерти оставался под надзором полиции, должен был просить у Бенкендорфа разрешение на каждую отлучку из столицы? А унесённая в могилу обоими поэтами, Пушкиным и Рылеевым, тайна их взаимоотношений накануне восстания? Вопросы, вопросы… Множество вопросов. Даже неполные ответы на них убеждают: было, бесспорно, было и участие молодого Пушкина в тайных сходках Южного общества декабристов, и его сопричастность к их идеям, планам, программе. И его готовность вместе с ними выйти на баррикады. Но до справедливого приговора о роли Поэта в заговоре декабристов ещё далеко.